– Я что-то забыла… И не могу вспомнить…И не знаю – ЧТО надо вспомнить!
– Вот что… – он все так же тревожно смотрел на нее. – Тебе нужно дома посидеть. А то, видно, перекупалась и перегрелась на солнышке! Домой поедешь, или… может сразу ко мне?
– Нет, только домой. А завтра – на работу.
…Она уже неделю ходила на работу. Отшучивалась от всех вопросов. Наташка даже обиделась. Ведь она ничего так и не рассказала. Замкнулась в себе. В голове все крутился и крутился вопрос – что же она должна вспомнить? Ходили с Алексеем вместе на обед. Он только смотрел тревожно, вопросов больше не задавал, о свадьбе не напоминал… Ждал, видимо, когда она сама заговорит об этом. К нему она ни разу не зашла, хоть он и звал каждый день. В пух и прах поругалась с папкой. Он опять пилил ее за то, что мучает хорошего человека. Мама ласково и тревожно спрашивала: «Светик, если у тебя проблемы… Светик, любые! … не молчи,… только не молчи!» Но она просто должна была что-то вспомнить…
…Она сидела, напряженно уставившись в компьютер, когда зашла удивленная секретарша, Леночка.
– Светлана Сергеевна! Там к вам клиент, а у меня никто на сегодня к вам не записан… Пускать?
– Кто? Я, вроде, ни с кем не договаривалась?
– Вообще, странный какой-то… Не похож на наших клиентов! Как будто перепутал дом или офис. Скорее на художника похож. Говорит, скажите только: "Эл". Я так и не поняла, это фирма или фамилия?
…Эл… Вот, что она должна была вспомнить! Как будто это слово было ключом ко всему… Эл! Боже, Эл! Эл!! ЭЛЛ!!! Все медленно прояснялось в голове, все вспоминалось! Как же она могла ТАКОЕ забыть?!?
И все же. … И все же что-то еще оставалось… Что-то было недоступно! Что-то не так! Что? ЧТО?!?
Она сама вышла в приемную. Он стоял у окна и, действительно был похож на художника. Черные узкие джинсы заправлены в замшевые остроносые сапожки. Свободная темная и какая-то чуть мерцающая куртка-рубашка подчеркивала широкие плечи и узкую талию. Теперь у него была небольшая густая бородка, такая же золотая и волнистая, как и волосы, рассыпанные по плечам. Он обернулся от окна… Большие, добрые и веселые глаза… Что же, что ей мешает?…
– Здравствуй, Лана, – он подошел поближе и говорил негромко.
– Боже мой… – она продиралась мыслями сквозь что-то вязкое… как туман… – Эл… Ведь ты говорил, что все сотрешь из моей памяти… Но я все время что-то пыталась вспомнить… И сейчас я, кажется, все вспомнила!
– Ну, допустим, еще далеко не все, – улыбнулся он.
