Жан набросил на плечи накидку из козьей кожи и сел рядом с Тели.
— Соберись с духом, — сказал ему капитан. — В машине со мной опасней, чем в самолете.
В лицо дул резкий ветер, автомобиль прыгал по ухабам разбитой дороги. Скорость, всегда опьянявшая Эрбийона, сгладила тревожные воспоминания, угрызения совести. Тели излучал на него свое радостное восприятие жизни.
Его настроение странным образом поменялось, и он, наконец, вкусил удовольствие от своего награждения. Его воображение, склонное к театрализованности, в блестящих тонах обрисовало ему эту бешеную гонку, в которой два молодых, отважных, элегантных летчика мчались к линии фронта. Желая сделать так, чтобы все видели его крест, он распахнул накидку на том самом месте, где он был прикреплен.
Не обращая внимания на рытвины от снарядов, расшатанные мосты, на опасные виражи, капитан разогнал машину на полную мощь. Жоншери, еще полный жизни, разрушенный Кормиси исчезли из вида. Однако на пересечении дорог Эрбийон стукнулся лбом о ветровое стекло. Тели яростно жал на тормоза.
По закамуфлированной дороге, отходящей от близлежащих окопов, вразброд плелись люди.
— Смена, — сказал капитан.
Солдаты медленно проходили мимо. Их разбитые башмаки тяжело опускались на твердую землю. Их спины сгибались под тяжестью снаряжения. На всех лицах, какими бы разными они ни были, запечатлелось одно и то же выражение — отпечаток боли и братства. На фоне щетины, разъедавшей кожу, виднелись широко открытые, огромные глаза.
Эрбийону показалось, что эти глаза с ревнивой неприязнью косились на их автомобиль, их меховые накидки, чистые, хорошо откормленные и спокойные лица. Он внезапно подумал о столе, из-за которого только что встал, о шампанском… Своей судорожно сжатой рукой он незаметно, боясь, как бы не увидел Тели, спрятал внутрь свой новенький крест.
Они одновременно выпрыгнули из самолета, приземлившегося возле ангаров. Глядя на дрожь, пробегающую по их телу, не унимавшуюся и в безопасности, Марбо мгновенно обо всем догадался.
— Хорошо трахнуло? — спросил он.
— На этот раз, — ответил Эрбийон, — думаю, я и впрямь испугался.
— Тут хвастаться нечем, — мирно сказал толстяк.
Жан и Мори говорили одновременно. На них неожиданно налетели два истребителя, исключительно ловких и упорных. Пулемет Клода оказался поврежден пулей, а воспользоваться пулеметами стажера возможности не было; противники все время держались под их машиной. Они слышали, как мимо свистели светящиеся нули, и им чудом удалось не загореться в воздухе.
