— Знаешь что? Если ты немножко подвинешься, я лягу к тебе и расскажу одну историю. Хочешь?
Трейси с энтузиазмом закивала и отползла в сторону, освобождая место для Клер. Несколько долгих мгновений они лежали молча, согревая друг друга. Потом Клер прошептала в темноту:
— Так какую историю ты хочешь услышать?
Трейси ответила не раздумывая:
— Расскажи мне о папе — какие мы будем счастливые, когда он вернется.
— Ну, — начала Клер, — однажды наш папа вернется домой, и у нас будут самые красивые наряды… такие красивые, что даже Мелани Уилсон нам позавидует.
— У нас будут и шарфики, и шапочки, и даже перчатки? — перебила ее Трейси.
Клер кивнула.
— Да. У нас их будет очень много, все разных цветов. Мы будем ходить в зоопарк и на пикники. И даже ездить летом на море.
Трейси вздохнула, представляя себе чудесные картины описанной Клер жизни.
— И у нас будут совочек с ведерком, и мы будем играть в песке на пляже? — спросила она сонным голосом. Из всего, что хоть немного было похоже на пляж, Трейси видела только песочницу на школьном дворе. Поэтому ей не хватало воображения представить целый берег, покрытый песком.
— Мы будем играть на пляже целый день, — пообещала Клер. — А затем поселимся в самом роскошном отеле. И нам принесут самые вкусные блюда; еды будет так много, что мы не сможем съесть все, чтобы не лопнуть.
Она почувствовала, как Трейси устраивается поудобнее в кровати, и прошептала:
— Мы переедем в красивый дом в Нобс Энде, но конечно, подальше от Мелани Уилсон. А когда пойдет снег, папа слепит нам большого снеговика в саду на заднем дворе и будет катать нас на санках. На Рождество у нас будет огромная индейка на завтрак и рождественский пудинг, весь залитый густым сливочным соусом.
Она так замечталась, что некоторое время молчала.
— А что ты об этом думаешь? — наконец спросила Клер, но ей никто не ответил, и девочка посмотрела на сестру.
Трейси крепко спала со счастливым выражением на лице, длинные темные локоны спадали ей на щеки. Клер тихонько выскользнула из кровати.
— Не бойся, — прошептала она, обращаясь к спящей девочке. — Я не позволю никому тебя обидеть. Никто не причинит тебе боль, если я смогу этому помешать.
Осторожно поцеловав сестру в щечку, Клер на цыпочках вышла из комнаты.
Пока Клер мылась в ледяной ванной комнате и надевала ночную рубашку, она снова успела замерзнуть и, вздрагивая от холода, поспешила в теплую гостиную. Ей опять захотелось есть. Девочка достала наполовину опустошенный пакет с кремовыми пирожными и налила себе чашку чаю. Пирожные размякли по краям, но она жадно на них набросилась и съела все до одного. Теперь, чувствуя приятное тепло в желудке, она уютно устроилась на старом диванчике; девочка согрелась, ее клонило в сон. За окном выл ветер, телевизор тихонько бормотал, прогоняя одиночество. Она устроилась поудобнее, чувствуя, что глаза начинают слипаться.
