– Ну что?
– Все тихо, сэр.
– Вы двое – со мной. Вы – оставайтесь на связи.
Олег поблагодарил себя за предусмотрительность. Вчера он взял у Форргарда запасной ключ от его квартиры – так, на всякий случай. Кто бы подумал, что случай этот будет сегодня на рассвете?
Код на дверях в дом сработал без помех, тонко пропищал электронный замок, отворилась стеклянная дверь, и трое бесшумно поднялись наверх. Потемкин тронул ручку двери Форргарда – заперто. Приложил ухо к деревянной поверхности – ничего, мертвая тишина.
Достал ключ, бесшумно повернул в скважине и без скрипа отворил дверь.
Двое вошли с пистолетами в вытянутых руках, стали спиной к стене – слева и справа от двери.
Было тихо. Бледный призрачный свет утренних сумерек заливал маленький входной тамбур. Все тут было в идеальном порядке. Куртки и плащи на вешалке, стеллаж для обуви, проволочные полочки для почты с разложенными по ячейкам конвертами. Олег указал напарнику на левую дверь, сам сделал шаг вперед – в гостиную. Никого. Ни звука. Позади появился напарник, сделал знак рукой – чисто.
Из гостиной вели две двери. Потемкин выбрал для себя левую, резко открыл. Точно, спальня. И, видимо, главная, «мастер бедрум». Потому что просторная, с лофтом наверху, с камином… И постель разобрана. Но никого – ни в постели, ни в ванной, ни в другой спальне.
– Все чисто! – уже в полный голос сказал сотрудник, вернувшийся из еще одной комнаты – видимо, третьей спальни. – Куда же он подевался, черт его дери?
Потемкин не отвечал. Он стоял посреди гостиной и пытался восстановить то, что произошло здесь примерно час назад.
Получалось пока плохо. Потому что сам Олег разговаривал с Роном в половине десятого, весь вечер Форргард был у оперативников, что называется, перед глазами. Ничто не предвещало такого поворота событий.
Потемкин вспомнил, как знакомый врач иронически рассказывал ему, что добрая половина больных, так называемых первичных, не из тех, для кого походы по врачам – часть ежедневной обыденной жизни, так вот, что эти первичные больные приходят чаще всего с недоумением: «Как же так, доктор, – говорят они, – все было в порядке, я очень прилично себя чувствовал, даже, можно сказать, хорошо… И вдруг…» «Никак не могу им объяснить, – продолжал знакомец Потемкина, – что «вдруг» и в медицине, и в жизни – это совсем не вдруг. Все, что происходит внезапно и внешне совершенно неожиданно, на самом деле готовится внутри нас или снаружи – годами. Но, видно, люди так устроены, что им приятно натолкнуться на неожиданность и удивляться ей».
