Молотов. Наше дело правое | страница 3
А в нашей стране на смену безудержному восхвалению «продолжателя дела Ленина» и «несгибаемого соратника великого Сталина» после 1957 года пришли сначала хула, а затем - фактическое забвение. В годы застоя фамилия деда исчезла даже из специализированной исторической литературы. Где можно, она заменялась различными словосочетаниями - «председатель Совнаркома», «министр иностранных дел», а также «советская сторона» или «советское руководство». Присутствовал дед только в «антипартийной группе» вместе с «примкнувшим к ней Шепиловым».
Перестройка прорвала шлюзы молчания и обрушила на Молотова потоки грязи. Деду приписывались все мыслимые пороки и преступления. Ждал и большой сюрприз - книга Феликса Чуева «Сто сорок бесед с Молотовым» (позднее в дополненном виде получившая название «Молотов: полудержавный властелин»). У меня к ней крайне двойственное отношение. Когда Чуев писал, будто Молотов был в курсе, что их разговоры записывались, он врал. Дед никогда и никому не разрешал записывать на пленку его рассказы. Записи Чуева делались с помощью незаметно включенного в кармане диктофона. Аутентичность «Бесед» сомнений не вызывает, я сам присутствовал при большинстве из них. Но это - вовсе не специальные диалоги об истории, а разговоры на прогулке и застольный треп. Отсюда - облегченность ответов, предназначенных для не самого подготовленного слушателя. Но я назвал свое отношение к книге Чуева все-таки двойственным. Пусть и негодными средствами он сделал доброе дело: сохранил многие сведения, которые уже не найдешь в закоулках собственной памяти, в моих или дедовских записях.