— Представьте себе, я с ним даже шампанское пил.
— Вы шутите.
— Нисколько. Он покупал через наше «Общество» землю, довольно большая была сделка… две тысячи десятин, пятьсот душ временнобязанных крестьян в Михайловском уезде Рязанской губернии. А это традиция: если крупная сделка проходит, то после подписания документов выносят шампанское и приглашают всех лиц, причастных к оформлению документов. Да и потом доводилось встречаться с Дмитрием Андреевичем. Скажем так, по вопросам, представлявшим взаимный интерес.
— Какое он производил впечатление?
— Думающий, очень образованный человек. Изучал иностранные религиозные исповедания, историю их становления, распространение в России, написал даже большое исследование по этому вопросу, за что получил степень доктора философии. Ему ещё и тридцати лет тогда не было. Согласитесь, это не рядовое достижение. Тем более, для будущего министра внутренних дел. Велики заслуги графа Толстого как министра народного просвещения, хотя наша «образованщина» много на него ярлыков навешала: консерватор, дескать, палочную дисциплину в университетах насаждал. Однако именно при нём иногородние неимущие студенты стали получать бесплатное жильё в столицах. Всегда поддерживал ходатайства русских учёных о поездках за границу на казённый счёт для работы. Вместе с тем имел и некоторые странности: дачу обнёс высоким глухим забором, примерно так, как это делают в Ростове. В Питере же так загораживаться от соседей не принято. Опять же, запретил хоронить себя в Александро-Невской лавре — тоже весьма необычный для православного верующего поступок.
— М-м… очень интересно. Вот вас бы пригласить на урок к нам в сентябре!
— Ну, уж нет! — усмехнулся Шумилов. — Я по другой части.
— Хотите кваса, холодненького, из погреба, а? — спохватился Антонин. — У нас кухарка отменный квас делает.
— Спасибо, это было бы очень кстати.
Антонин скрылся за дверью и через минуту вернулся с кувшином. Шумилов с удовольствием выпил ядреного кваса, а потом, выразительно глядя в глаза Антонину, предложил прогуляться. Тому не потребовалось объяснять. Он накинул лёгкий льняной пиджак и вместе с Шумиловым вышел из дома. Алексей рассказал ему в подробностях о своём визите к гадалке и таинственном «Блокуле».
— Так, так, так. Очень интересно: часы Гунашихе, стало быть, подарила Александра Егоровна, а бабка решила «срезать» ещё деньжат и за двести рублей выдала мне дуру Сашку, — досадливо усмехнулся Антонин. — И про «Блокулу» тоже интересно, дайте-ка подумать. Есть человек, который может нам помочь. Это наш батюшка, отец Ферапонт. Он у нас в гимназии преподает закон Божий. А помимо того ещё краеведением занимается, очень этим вопросом интересуется. Кроме того, множество языков знает, как древних, так и нынешних. Я однажды видел, как он читал изданную на английском языке книгу британского египтолога Баджа; так батюшка переводил не только английский текст, но и иератические египетские письмена. Человек удивительной учёности, настоящий энциклопедист. Сходим к нему? Он здесь неподалёку живёт, буквально на соседней улице.
