— Вы гордитесь вашим умом, Холмс, так? Считаете себя невесть каким проницательным, э? И встали на этот раз поперек дороги тому, кто поумнее. Пошевелите-ка своими хвалеными мозгами, Холмс. Вы не представляете иного способа, как вы могли заразиться?
— Я не способен думать. Мой рассудок угас. Во имя всего святого, помогите мне!
— Да, я вам помогу. Я помогу вам понять ваше положение и как вы в нем оказались. Мне бы хотелось, чтобы вы это узнали перед смертью.
— Дайте мне что-нибудь облегчить боль.
— Больно, э? Да, кули к концу сильно визжали. Спазмы, я полагаю?
— Да-да, спазмы.
— Ну, в любом случае вы способны слышать, что я говорю. Так слушайте! Не вспомните ли вы что-либо необычное, приключившееся с вами до начала симптомов?
— Нет-нет, ничего.
— А вы подумайте.
— Мне слишком плохо, чтобы думать.
— Ну, так я вам помогу. Что-нибудь пришло по почте?
— По почте?
— Может быть, коробочка?
— Я слабею… Мне конец.
— Слушайте, Холмс! — Судя по звукам, он встряхнул умирающего, и мне стоило невероятных усилий не выскочить из моего тайника. — Вы должны слышать меня. И вы услышите! Вспомните коробочку… коробочку из слоновой кости. Ее доставили в среду. Вы ее открыли… Ну, вспомнили?
— Да-да, я ее открыл. Внутри была пружинка с острием. Глупая шутка…
— Это была не шутка, как вы скоро окончательно убедитесь. Глупец: вы напрашивались и напросились. Кто вас заставлял встать у меня на дороге? Оставь вы меня в покое, я бы не причинил вам вреда.
— Я вспомнил, — ахнул Холмс. — Пружинка! Уколола до крови. Эта коробочка… вон та, на столе.
— Та самая, черт возьми! И лучше будет, если она покинет комнату в моем кармане. Прощайтесь с последней своей уликой. Но теперь вы знаете правду, Холмс, и можете умереть, сознавая, что убил вас я. Вы знали слишком много об участи Виктора Сэвиджа, и я помог вам разделить ее. Ваш конец очень близок, Холмс. Я посижу здесь и понаблюдаю, как вы умираете.
Голос Холмса затих до почти неслышного шепота.
— Что-что? — спросил Смит. — Включить газовый рожок в полную силу? А, тени начинают сгущаться, э? Да, я прибавлю света, чтобы лучше вас видеть. — Он прошел через комнату, и внезапно стало светло. — Не могу ли я оказать вам какую-нибудь еще маленькую услугу, друг мой?
— Пожалуйста, спичку и сигарету.
Я чуть не завопил от радости и потрясенного изумления. Он заговорил своим естественным голосом, может быть, чуть слабым, но голосом, так хорошо мне знакомым. Наступила долгая пауза, и я почувствовал, что Калвертон Смит стоит и в безмолвном потрясении смотрит сверху вниз на лежащего Холмса.
