Донна Микаэла спешила к нему. Теперь, когда она его выслушала, она не пыталась больше удержать его.
— Постойте, постойте! — говорила она. — Ключ у меня.
— Вы, вы! — воскликнул он.
— Я его вынула, когда пришла сюда. Я подумала, что я смогу запереть вас здесь, если вы задумаете восстание. Я хотела спасти вас!
— Какое безумие! — воскликнул он, вырывая ключ из ее рук.
Ища ощупью замочное отверстие, он успел спросить ее.
— А почему же теперь вы больше не хотите спасать меня?
Она не отвечала.
— Может быть, для того, чтобы доставить вашему Богу случай погубить меня?
Она продолжала молчать.
— Вы не решаетесь охранять меня от его гнева? — Нет, я не смею этого! — прошептала она.
— Вы, верующие, ужасны, — сказал он.
Он чувствовал, что она покидает его. Мысль, что она не делает ни малейшей попытки принудить его остаться, леденила его и отнимала у него мужество. Он вертел ключом и не мог отпереть, его парализовало ее бледное, холодное лицо.
И вдруг он почувствовал, что руки ее обвились вокруг его шеи и губы ее ищут его губ.
В это мгновение калитка распахнулась, и он выбежал на улицу. Он не хочет ее поцелуев, обрекающих его на смерть. В своих старых верованиях она была ужасна для него, как привидение. Он бросился в город, словно спасаясь от преследования.
XI. Праздник Сан-Себастиано.
Когда Гаэтано убежал, донна Микаэла еще долго оставалась в саду донны Элизы. Она стояла как прикованная, ни о чем не думая и ничего не чувствуя.
И тут она вспомнила вдруг, что она и Гаэтано не одни существовали в мире. Она вспомнила больного отца, о котором она совершенно забыла.
Она вышла из сада и пошла на Корсо, на котором было пусто и тихо. Шум и выстрелы доносились откуда-то издали, и она подумала, что теперь сражаются у Porta Altna.
Фасад летнего дворца был залит ярким лунным светом, и она удивилась, что в такое время и так поздно ночью двери на балкон открыты и ставни не заперты. Еще больше удивилась она, видя, что ворота широко распахнуты и двери в давку растворены.
Когда она вошла под ворота, то увидела, что сторожа старика Пьеро там не было. Фонарь не был зажжен, и на дворе не было видно ни души.
Она поднялась по лестнице на галерею, споткнулась о что-то твердое. Это была маленькая бронзовая ваза, обычно стоящая в концертной зале. Несколько ступеней выше она нашла нож. Это был большой нож с длинным тонким лезвием. Когда она подняла его, с него скатилось несколько темных капель. Она поняла, что это кровь.
