Он закрыл глаза и отчаянно запрыгал. Вверх-вниз. Вверх-вниз. Пытался вызвать в себе пароксизмы веселья среди этих накачанных музыкой рэперов, среди оторванных голов, рук и ног, самостоятельно разгуливающих в клубах дыма.
– Ты видел её? – спросил Артур Бумера. Тот отшатнулся и, сделав испуганное лицо, посмотрел на Директора:
– Что он имеет в виду, ёб-б-банавро?
– Не, ну я, конечно, хуй его знает, ёб-б-банавро, – развёл руками Директор и продолжал совершать ритмичные движения руками, будто делал зарядку.
– Что ты имеешь в виду, ёб-б-банавро? – наклонившись к самому уху Артура, спросил Директор.
– Я ищу одну женщину, – проорал Артур.
– А хули ты так орёшь-то, ёб-б-банавро, будто я не слышу, ёб-б-банавро! – шарахнулся от него Директор. – Да он набухался! – сказал он Бумеру, и они, переглянувшись, оба покрутили пальцем у виска.
– Да ты набухался! – крикнул Бумер Артуру.
– Нет, – Артур остановился и перевёл дух. – Я ищу женщину.
– А-а-а! – радостно подмигнул ему Бумер и сказал Директору: – Он бабу хочет, ёб-б-банавро!
– Так ты чё? Бабу хочешь, ёб-б-банавро? – спросил Артура Директор и радостно подмигнул. Артур не успел раскрыть рта.
– Да, он бабу хочет, ёб-б-банавро! – ответил за него Бумер. – Зацени, ёб-б-банавро! – он зажал обоими пальцами нос и повалился назад в жадные объятия двух колоссальных бабищ.
Пухлые руки оглаживали его сверкающую потную лысину, его щёки и губы, задирали на нём рубашку и лезли в штаны. Перед глазами Артура разорвалась бомба, и он, на секунду ослепнув от взрыва, близко увидел безумное лицо и алчные губы, уткнулся носом между огромных грудей, почувствовал, как женские руки настойчиво лезут ему в ширинку. Одна бабища тёрлась о него своим неуклюжим задом, вторая толкала резиновый язык в ухо. Нет, обе тёрлись о него, и он ощущал себя тонким куском ветчины, зажатым между двух булок. Нет, одна сквозь штаны хватала рыбьим ртом его член, а вторая делала вид, будто совершает с первой половой акт. Нет. Он вдруг понял, что на самом деле сейчас ничего не происходит, есть лишь какая-то имитация секса, какое-то болезненное симулирование, и, как только он понял это, всё исчезло вместе с запоздалой мыслью о том, что стоило сохранить игру ещё в баре.
