Алмаз горевал, что без друга остался в темном океане людей.
«Почему судьба так жестока? — думал он. — Почему так быстро великая стройка перемешивает нас и разбрасывает? Как буду я, неопытный и плохо знающий русский язык, жить без советов Белокурова, такого уверенного и доброго человека?..»
Но время шло, будильники заводились и разряжались звонками, и боль, вызванная внезапным отъездом друга, понемногу стихала. На кровати Белокурова синели конверты, пришедшие ему откуда-то с Сахалина. Алмаз все откладывал их пересылку. Несколько раз покушалась кастелянша на белье Анатолия, но Илья Борисович, бывший художник с карикатурными усиками, произнес такую громкую речь, увязанную с человеческим равнодушием и реакцией в Чили, мужской дружбой и неверностью женщин, что кастелянша растрогалась и ушла. Впрочем, Белокуров, судя по всему, уже не мог вернуться…
Снова полились дожди, и грязь закачалась между корпусами заводов поистине вулканическая. Все — от директора Каваза до последнего рабочего — ходили в резиновых сапогах и плащах. Поговаривали, что утонул трактор и, когда его вытаскивали, выволокли еще один.
У Алмаза кругом шла голова от впечатлений.
Прежде всего он никак не мог забыть тот сумеречный, битком набитый автобус, где их с Ниною больно сжали, и Алмаз обнял ее неловко со спины и так стоял, не имея возможности шевельнуться. Перед ним желтели ее короткие волосы, темно-золотые на проборе, они едва закрывали уши, а ниже голубела пушистая кофточка, прибитая кое-где дождем, словно бы рябая, и внутри этой кофточки пряталось боязливое крепкое тело. Алмаз стоял, придавленный к Нине, обмирал от этой близости, хмурясь и гримасничая от смущения. Но никому не было до них дела. А вокруг смеялись, кричали, пели, поднимали над головой транзисторы.
Они простились на улице — Нина, усталая и замерзшая, торопилась домой, только успела показать рукою на окно, за которым жила. Алмаз не понял, какое именно окно, но теперь знал, что оно где-то на восьмом или девятом этаже и выходит прямо на проспект. Остальные три стены женского общежития потеряли для него всякую ценность, как если бы их замазали черной краской…
На работе Алмазу рассказали, что после праздника многие добирались с приключениями, а некоторые простудились. Бригаду выручил Руслан — вовремя всех как-то нашел, посадил в крытую машину горторга. А теперь, после отъезда Белокурова, его назначили бригадиром. Дальше события развивались стремительно.
