— Молодец, сынок, у тебя неплохо получается! — похвалил его Дрейк.
Скоро на воде показались первые испанцы, а это значило, что фрегат противника пошел ко дну.
— Он тонет! — ликовали солдаты, стреляя по плывущим людям, не подпуская их к кораблю.
Это было страшное зрелище. За минуту вода из голубой превратилась в бурую. Бедные испанцы кружились вокруг бортов в надежде уцепиться за какую-нибудь веревку и вскарабкаться наверх. Сверху их методично расстреливали, но бедняги никуда не уплывали просто потому, что им некуда было плыть. Они в мольбе простирали руки к своим врагам, надеясь, что их пощадят и подберут, хотя прекрасно знали, что этого не случится, потому что точно так же поступали и они часа два назад, расстреливая матросов английского барка. Это война, и на милость врага надеяться не приходится.
Но тут корабль потряс страшный удар, и все попадали на пол. Откуда-то снизу послышались предсмертные крики.
— Попадание в правый борт ниже ватерлинии! — заорал кто-то истошным голосом.
— Всем солдатам в трюм! — закричал паж, не дожидаясь подсказок командира. — Лево руля! Фок и бизани убрать! Идти по ветру!
Все заметались по палубе, бросившись выполнять команды. Корабль медленно стал крениться на правый борт.
— Ты почему командуешь?! — гневно зарычал Дрейк на Питера. — Я адмирал, а не ты!
— Но, сэр…
— Ты все правильно сделал, сынок! — Дрейк выхватил меч и бросился к борту.
Еще несколько ядер одновременно прошипели над головами, чуть не сбив концы мачт. Но все они шлепнулись в воду далеко за правым бортом.
— Чего стоишь? — закричал адмирал Питеру. Он и еще несколько офицеров, оставшихся на палубе, яростно отбивались от испанцев, которые лезли на корабль со всех сторон. Дрейк отчаянно сражался, и они с криком летели вниз и шлепались в воду.
Питер бросился на помощь своему адмиралу, подхватив с палубы чей-то короткий абордажный меч. Странное дело, но он почему-то не хотел делать эту работу своим оружием.
Наконец корабль пошел по ветру, и крен стал выравниваться. Но тут впереди показалась огромная испанская каравелла, которая на всех парусах неслась прямо на корабль. Все, даже испанцы, замерли в ужасе — столкновения было не избежать. Один только Дрейк, не замечая ничего вокруг, продолжал размахивать мечом.
— Спасайся, кто может! — в ужасе завопил кто-то истошным голосом.
Эти три слова во все времена, на любом судне, были важнее самой грозной команды. Самые близкие друзья становились самыми лютыми врагами, потому что начиналась борьба за место в шлюпке, борьба за жизнь. И остановить эту агонию было никому не подвластно.
