— Вот что значит антелегент! Водичкой побрызгал пару раз — и хоть сейчас под венец.
— Погодите, Спиридон Иваныч, нужно еще одежонку какую-никакую купить.
С этим возникла небольшая трудность. Старика ни за что бы не пустили в мало-мальски приличный магазин. А покупать одежду на Хитровом рынке, которая могла оказаться краденой или снятой с умершего, Никита не хотел. Пришлось идти самому.
Выход, которым обычно пользовался старик, находился в подвале старого заброшенного дома в Сретенских переулках. Не успев вылезти на поверхность, Никита нос к носу столкнулся с внушительного вида человеком в форме. Судя по погонам, это был околоточный надзиратель. Хоть Никита и был чисто выбрит и причесан, а в кармане у него лежал паспорт, сердце его мигом ушло в пятки.
Околоточный остановился и внимательно оглядел стоящего перед ним молодого человека. Никита был ни жив ни мертв.
— Ну, что? — спросил околоточный. — Водопровод проверяем?
Никита неуверенно кивнул.
— Давай-давай. А то скоро осень, а там и до морозов рукой подать. У меня тут, в этом доме, тетка живет. Так что смотри мне. Если прорвет зимой — шкуру спущу. Ну ладно, ладно, не дрожи так. Вот, держи на чай.
Он достал из кармана двугривенный и, сунув его Никите, неторопливо пошел дальше.
«Ну и ну, — подумал Никита. — Пронесло…» И он заспешил по переулку, надеясь найти магазин недорогого готового платья.
Чего-чего, а этого добра в Москве было достаточно. Вскоре Никита нашел маленькую лавку, где его одели с ног до головы, да еще дали кожаный ремешок впридачу. А прямо напротив он без труда купил отличные хромовые сапоги себе и крепкие кирзовые в подарок Спиридону Иванычу.
Теперь он ничем не отличался от большинства прохожих. Пообедав в трактире на Лубянке, Никита спустился по Никольской к Красной площади, которую так давно желал увидеть.
Вдоволь наглядевшись на высоченные башни Кремля, на яркие купола Василия Блаженного, послушав, как бьют куранты на Спасской башне, он уже было совсем собрался идти домой, как вдруг увидел знакомое лицо.
Да, это, несомненно, была она, та девушка в белом, которую он так напугал давеча своим видом. Несмотря на то, что он видел ее всего минуту, черты лица ее крепко врезались в его память. Да, те же большие голубые глаза, маленький вздернутый носик, аккуратный рвал лица в обрамлении золотых кудряшек. Только сейчас на ней было не белое платье, а серый английский костюм и маленькая шапочка с вуалью. Ее сопровождал крупный седоватый мужчина в пенсне и с острой бородкой. Судя по всему, это был ее отец.
