Что это я развспоминался! Прямо не воспоминания, а стихотворения в прозе.
Как пожилого куплетиста превратить в молодого лирика? Рецепт: нужно взять красотку килограммов на шестьдесят, бурдюк вина литров на десять, погрузить все это в машину и, посыпав розами и календулой, отправить в горы. В горах нужно найти живописное место, напоминающее родные места куплетиста. Найдя такое место, нужно к вину и красотке добавить барашка килограммов на восемь. Очень хорошо, если у вас найдется под рукой приятная компания. Затем костер: пламя должно быть умеренное, не жаркое, но и не дымное, а главное, первобытное. Теперь остается провести ночку без сна, и лирик готов. Дайте ему в руки перо и бумагу или слушайте, как акына...
Гниль! Падаль! Мертвечина! Стоило душе шевельнуться, стоило зародиться человеческой привязанности, как я всполошился, запаниковал и скорей наутек, как скунс, защищаясь смрадным облаком...
Через пару лет — пятьдесят, далее без остановок. На юбилее в кругу случайных друзей душа трепыхнется напоследок, не в силах припомнить несбывшееся, и долго будет разлагаться в стареющем теле...
Справа вдоль дороги темно-зеленая стена кипарисов. В ее тени молодая женщина в джинсовом сарафане с большой дорожной сумкой у ног. Женщина вскидывает руку по всем правилам полузабытого «автостопа» и, когда я торможу, без долгих предисловий садится в машину.
— Подвезите до Нового Афона!
— Люблю решительных людей,— замечаю я. Она молчит.— А также решительных женщин,— добавляю я. Она хмыкает и насмешливо косится на меня.— Но вам я не советовал бы садиться в первую попавшуюся машину.
— А я физиономистка,— заявляет моя попутчица.
— Вы меня обижаете.
— Вы не притормозили сами. Это характеризует вас с лучшей стороны.
— Ах, вот что... Облико морале. У меня садится аккумулятор, я боялся, что не сдвинусь с места.
— До какой степени вам хочется сойти за сердцееда с автомобилем! Что это? Действие солнечной радиации на кровь? Традиция? Или способ самоутверждения?
— Назовем это одним словом,— говорю я.
— Каким?
— Юг.
— Ох уж этот юг!.. Обычно я провожу отпуск в Прибалтике, там этой проблемы не существует.
— Вовсе?
— Вовсе.
— Другая крайность.
— Чем это пахнет у вас в машине? — она втягивает воздух и морщит носик.— Простите за бесцеремонность...
— Бензином,— подсказываю я.— Или нагретым железом.
— Нет. Чем-то совершенно инородным... Овчиной, что ли?
— Оглянитесь назад,— киваю на заднее сиденье.
Она оглядывается и видит ягненка.
