|
| Felling this tree was no job for an ape. | Это дерево не для обезьяны. |
| Felling this tree was a job for a man. | Это дерево должен срубить человек. |
| Presently he fell asleep, thinking of the last limb. | Вскоре он заснул с мыслью о последней ветви. |
| The Third Day | ДЕНЬ ТРЕТИЙ |
| It was the last limb that nearly got him. | И именно эта последняя ветвь едва не убила его. |
| Noon had arrived by the time he had severed the others, and he stopped to eat. | Когда он срезал все остальные, наступил полдень, и он приостановил работу, чтобы позавтракать. |
| He had hardly any appetite. | Есть ему не хотелось. |
| The tree, limbless and graceful for the first two hundred and eighty-seven feet, stubbed and grotesque for the next six hundred and forty-five, green and symmetrical for the remaining ninety, made him sick just to look at it. | Его мутило от одного вида дерева, гладкого и стройного на протяжении первых двухсот восьмидесяти футов, чудовищно искалеченного на протяжении следующих шестисот сорока пяти и симметричного там, где еще зеленели нетронутые девяносто футов вершины. |
| Only the thought of Suhre climbing into those dying branches made it possible for him to go on. | Только мысленно представляя себе, как к тем умирающим ветвям взбирается не он, а Сухр, Стронг находил в себе силы продолжать работу. |
| If the thing you loved had to be killed, then it were best for you yourself to do it; for if mercy could be a part of murder, certainly a lover was best qualified to bestow it. | Если вашей любимой суждено быть убитой, пусть уж лучше она погибнет от вашей собственной руки: ибо, если в убийстве может крыться какое-то милосердие, разве не естественно, что право даровать его в первую очередь принадлежит возлюбленному? |
| The first limb had finally become the last limb, and extended almost five hundred incongruous feet over the square and the village. | И вот наступил момент, когда первая ветвь стала последней и ее пятьсот футов нелепо нависли над площадью и деревней. |
| After he finished eating, he started walking out on it. When he had paced off three hundred and thirty feet, he affixed the tongs. They were the largest pair the company owned, and, while light, were extremely unwieldy. But he finally got them set up the way he wanted them, and he paused a moment to rest. The limb was narrow enough at this point for him to see over its edge. | В том месте, где он стоял, относительно небольшая толщина ветви позволяла ему заглянуть через ее край. |
