— Мне понадобится куча народу. Я самый настоящий пожиратель умов!
— То есть?
— Сейчас объясню. Начну с того, зачем я сюда приехал. Я искал какой-нибудь тихий уголок, где можно было бы поэкспериментировать. Ну вот, а теперь представьте-ка себе нашего Жакморчика этаким пустым сосудом.
— Бочкой что ли? Вы, наверное, пьяны?
— Не об этом речь. Просто во мне пусто. Только движения, рефлексы и повадки. А мне хочется наполниться. Вот поэтому я и занимаюсь психоанализом. Но моя пустая бочка — это бочка Данаид: в ней ничего не задерживается. Извлекаю из людей их мысли, комплексы, их колебания, а внутри меня ничего не задерживается. Не усваиваю. Или усваиваю слишком хорошо, что одно и тоже. Правда, словечки разные, ярлыки и события у меня все хранятся; мне известны понятия, которыми обозначают те или иные страсти и эмоции, но сам я ни того, ни другого не испытываю.
— Так что с этим вашим экспериментом? Все-таки вас это привлекает? — спросил Анжель.
— Да, конечно, меня это привлекает, хочется поставить свой великий опыт. Но вы не совсем понимаете, о чем речь. Представьте, я провожу самый полный, интегральный психоанализ и становлюсь ясновидящим.
Анжель пожал плечами.
— А что, до вас такого никто не делал?
— Нет, — ответил Жакмор. — Тот, с кем я буду работать, должен будет рассказать мне все. Абсолютно все. Свои самые сокровенные мысли. Самые страшные тайны, то, в чем он не решается признаться самому себе; должны раскрыться самые глубины его существа и даже то, что лежит еще глубже. Никто из психоаналитиков ничего подобного еще не делал. Мне нужно узнать, как далеко можно зайти. Я жажду иметь влечения и страсти, и я заберу их у окружающих. Очевидно, мне это до сих пор не удавалось потому, что я уходил недостаточно глубоко. Я хочу чего-то вроде отождествления с другим человеком. Знать о существовании страстей и не испытывать их — это ужасно.
— Раз у вас есть хотя бы это желание, значит, вы не совсем пусты, — сказал Анжель.
— У меня нет никакого мотива поступать, скажем, так, а не иначе. Вот эти-то мотивы я и хочу забрать у людей.
Они приближались к дальней стене сада. Монотонность каменной стены нарушали высокие позолоченные ворота, симметрично расположенные по отношению к тем, через которые Жакмор вошел в сад накануне.
— Позвольте мне еще раз повторить, дружище, что желание иметь желания — уже страсть. Сами видите, как она побуждает вас к действию.
Поглаживая рыжую бороду, психиатр рассмеялся.
