– Ладно, вы как хотите, а мне все это не нравится! – сказал Ахлюстин.
– Сдох, – усмехнулся Потягин. – Так и скажи, Ярик, что ты сдох!
– Дурак ты.
– Ну да, мы дураки, а ты один умный!
– Может, не стоит спешить?
Ай-ай-ай, Октябрина, не стоит, значит, спешить.
– Нам пару дней до Лунной Карты остается, – напомнил Урбанайтес. – Может, неделя…
– Я же говорю!
– Октябрина!
– Вы как хотите, а мне все это надоело. – Ахлюстин кашлянул. – Очень, очень надоело, мне никогда ничего так не надоедало. Я думаю, надо…
Интересно-интересно…
Ахлюстин замолчал.
– Не знаю, – сказал Урбанайтес. – Мне, конечно, тут тоже не нравится, но…
– Лунная Карта, – произнесла Октябрина зловеще.
Она решительно невыносима.
– Ты все время иронизируешь, и это понятно, – Урбанайтес был удивительно рассудителен. – Но все идет действительно более-менее спокойно, почему мы должны упускать Лунную Карту? Жуткин сядет в лужу, а мы получим карту. Какая разница, кто именно ее получит, она все равно будет у нас, в нашем клубе…
Остальные издали сразу несколько звуков. Потягин испустил звук согласия, Октябрина – звук презрения, Ахлюстин просомневался.
– Вы как хотите, но я долго терпеть не собираюсь, – сообщил Ахлюстин.
Он с хрустом поперся прямо через джунгли к своей хижине, остальные его не поддержали. Стояли, переминались с ноги на ногу. Трое.
– Может, он прав? – осторожно спросила Октябрина. – Может, и нам стоит…
– Глупо, – перебил ее Урбанайтес. – Трудностей-то, по большому счету, нет никаких…
– И времени у нас много – каникулы ведь, – добавил Потягин. – Делать-то все равно нечего, можно и здесь…
Смех. А потом звук какой-то… Кажется, она плюнула. И снова хруст веток. Октябрина отчалила. Остались Потягин и Урбанайтес.
– Вот так, – сказал Урбанайтес.
– Вот так, – сказал Потягин.
И они тоже поперли по бушу. Как два бессмысленных трактора. Урбанайтес проследовал мимо меня, напевая что-то на незнакомом языке, наверное, эсперантист.
Вернулся домой я уже глубокой ночью. Снял со стены банджо, вручил Андрэ. Андрэ забренчал. Тоскливо так, уныло, будто на самом деле мы на латифундии, величавая Ориноко катит мимо нас свои студеные воды. Только спиричуэлсов, летящих над джунглями, не хватает…
– Как дела, масса? – спросил Андрэ.
– Лучше не бывает.
– Скоро домой, масса?
– Хочешь со мной домой? – улыбнулся я.
– Я не хочу, я интересуюсь.
– Ты мне нравишься. Наверное, я возьму тебя с собой. Ты хорошо готовишь.
– Спасибо, масса, это для меня большая честь. Приходил масса Потягин.
