– Давай, алхимик. Покажи нам свой гений. Публика от тебя в восторге, продемонстрируй, как эта штука стреляет по своей воле.
Никогда не перестану сожалеть, что я послушался его.
Подняв сопла так, чтобы они смотрели в воздух, я зажег спичку. Заговоренный пергамент, мелия и все собранные ингредиенты исчезли в брюхе балантхаста, и он взревел.
Из сопел вырвалось синее пламя – длинный, рассыпающий искры язык. И с ним повалил желтый дым. И еще кое‑что: липкое дыхание начиненного магией пергамента, который дал мне Скацз. Яркость цветка, ставшая летучей в брюхе балантхаста, теперь выпущенная в виде дыма.
Стоящий рядом со мной Скацз засветился неземным синим ореолом, резким и отчетливыми. Но не только он. И мэр. И его дворецкий. Я посмотрел на свои руки – да, я тоже.
Дымы разряженного балантхаста клубились по комнате, и один за другим начинали светиться люди. Генерал. Толстый купец‑ювелир. Его жена. Женщины в юбках. Мужчины в вышитых жилетах. Но ярче всего светились залитые синим черты лица Скацза.
– Ты был прав, – сказал ему тихо мэр. – Посмотри‑ка на нас на всех.
Все оглядывали друг друга, дивились на многих и многих, сияющих неземным огнем, ахая при виде этой нечеловеческой красоты.
– Ты был прав, алхимик, – улыбнулся мне Скацз. – Мелия любит магию. Она льнет к ее памяти, как дитя к юбке матери.
– Что вы сделали? – спросил я.
– Сделал? – Скацз оглянулся с довольным видом. – Да ничего. Добавил к твоей мелии чуть‑чуть иллюминации. Соединились твоя тонкая алхимия и мое простенькое заклинание. Правда, прекрасный эффект?
В коридорах загремели сапоги, залязгала сталь. Из‑за белых колон, из‑под арок вышли стражники – люди в чешуйчатой броне, а за ними слышался еще топот.
– Взять их! – крикнул Скацз. – Все, кто светится, – использовали магию. Всех до единого! Кто не из людей мэра, тот предатель.
Поднялся рокот протеста. Те, кто не светился, шарахнулись от тех, кто ярко горел.
Генерал выхватил меч:
– Измена? Вот почему ты нас здесь собрал?
Еще несколько людей последовало его примеру.
– К сожалению, полководец, даже на вас распространяется закон, – сказал мэр. – Вы использовали магию, что безусловно запрещено. Если у вас есть оправдания, вас выслушает магистрат… – он замолк. – О небо! Кажется, и магистрат виновен. – Он махнул рукой стражникам: – Взять всех.
Генерал взревел. Подняв меч, он бросился к мэру, но стражники навалились на него, как стая волков на быка. Залязгала сталь, один из стражников отшатнулся и рухнул. Из путаницы клинков, шатаясь, выступил генерал, истекая кровью из полудюжины ран. Секунду мне казалось, что он бросится к нам, но он рухнул, растянувшись на мраморе, однако при этом тянулся к мэру. Скребя, как жук лапами, оставляя за собой темную кровавую полосу.
