Тогда дед Ламби был свиноводом, первым свиноводом нашего хозяйства. Его сын, молодой парень, погиб во время Отечественной войны. Обе его дочери были замужем и жили в дальних деревнях, а старуха, то ли от тоски по сыну, то ли от какой-то болезни, померла шесть лет назад. В это время в селе организовали кооперативное хозяйство. Дед Ламби послонялся денька два в своем опустевшем домике, а на третий — пошел в правление. Глядя, как люди суетятся, вступают в кооператив, сдают скот в общественное пользование, старик почувствовал себя совсем одиноким и лишним.
Войдя в правление, он не сразу решился заговорить с председателем, а остановился за дверью и, только когда все разошлись, подошел к столу. Хотя они с Марком были соседи и, можно сказать, свои люди, дед Ламби почтительно снял шапку, как перед околийским начальником, и спросил:
— Ну, а со мной-то что вы будете делать, а?
Марко был чем-то занят и не расслышал его слов.
— Со мной, говорю, что будете делать? — повторил дед Ламби и часто-часто заморгал.
— Что мы с тобой будем делать? — сказал Марко. — Бросим собакам.
— Да меня, вишь ты, и собаки, небось, есть не станут!
— Ну, говори, в чем дело, Ламби!
— Да что ж говорить-то? Слова мои вот какие: остался я один, как кукушка, и ищу чужого гнезда. Скажи ты мне на милость, вот таких, как я, которые и дела делать не могут и земли у них нет — таких принимаете вы к себе?
Дед Ламби понурил голову и уставился на свою палку.
— Очень уж рано ты подаешь в отставку, дед Ламби. А ну-ка разинь рот да покажи зубы! — сказал кто-то, и все засмеялись.
— Да ты, небось, лучше молодого с работой справишься, — сказал Марко и дал ему подписать заявление.
Не прошло и месяца, а уж его назначили свиноводом. Дали ему пять тощих свиноматок, взъерошенного кривобокого хряка и сказали: «Смотри за ними».
Эта его первая должность в кооперативе понравилась деду Ламби больше всего тем, что показалась ему очень легкой. Чего ж тут особенного — смотреть за свиньями? В то время, как другие члены кооператива волновались, ссорились, спорили, в то время, как одни, после долгих колебаний, с испариной на лбу, решались войти в кооператив, а другие, ощетинившиеся и озлобленные, требовали обратно свой скот и инвентарь, он замешивал корм для свиней, кормил их, поил, а они сами за собой присматривали.
Его свиноферма представляла собой круглый свинарник, с плетенными из тонких дубовых прутьев стенками, крытый кукурузной соломой и полный грязи. Свиньи целыми днями валялись в грязи, а, проголодавшись, просовывали рыльца сквозь щели в плетне и оглашали весь двор своим хрюканьем. «Ух вы, черти проклятые! Попадись вам, так и на куски разорвете!» — приговаривал ласково дед Ламби, наливая пойло в корытца. Люди видели, как он бегает, как починяет то стенку, то крышу свинарника, заходили к нему и всегда находили для старика доброе слово. Вскоре он приободрился, стал закручивать свои жиденькие усики и шутить:
