перекрутило. Из горла вырвалось хриплое оханье.
— Что с тобой? — Лис поводил ладонью около моих невидящих глаз.
— Временное помутнение, — кашлянула я.
Если представить испепеляющий всё вокруг шар, пламя от которого расползается от центра
по краям, я бы охарактеризовала мощную темную волшбу именно им. Чары творятся в одной
точке, но и вдали от них может пожухнуть трава, испортиться молоко, замертво пасть птица.
Правда, подобный исход — один на тысячу. Но есть то, что невозможно не заметить: любой
знакомый с чернокнижным искусством человек почувствует чары за сотню локтей. С местом
совершения черной ворожбы его свяжет невидимой нитью.
Ступни мечтали об отдыхе, отяжелевшие веки слипались, но я прошла мимо дома,
устремляясь к заросшему высокой осокой болоту.
— Ты куда? — возмутился нагруженный сумками Лис.
— Только что применили проклятье. Кто-то мог пострадать.
— Сла-ава, — заныл юноша, пытаясь нагнать меня. — Если человеку понадобится помощь
— он попросит.
— Поверь, после качественной волшбы жертва может и не успеть заблаговременно
оповестить окружающих о скорой смерти, — усмехнулась я и поспешила вперед, словно
ищейка, двигаясь туда, где во рту обжигало от привкуса мрака.
Ч2. Пункт второй. Не принимайте ведьмовского участия; нечистая не поступит от сердца, ибо ею правит тьма.
Шелестела осока. Болото весело чавкало, когда я перепрыгивала с одной кочки на другую.
Сзади слышалась неразборчивая ругань Лиса, который умудрился оступиться и на
собственном примере оценить глубину трясины. Теперь он источал своеобразный запах
тухлятины и скрипел зубами от гнева.
А я безрассудно неслась вглубь топи подобно лисице, унюхавшей след добычи. Чернеющая
пропасть, исходящая от чар, засасывала. Я приблизилась к ней вплотную. Вдохнула спертого
воздуха. Тот сгущался, пощипывал кожу. Раздвинула длинные стебли колыхающегося на
ветру камыша и вгляделась в место, притоптанное мхом и пузырящееся жижей болота.
Вроде пусто.
Тонущего человека я заметила в последнее мгновение, иначе тело полностью бы засосало в
хлюпающую воду. Снаружи оставался лишь кусок его рубашки да согнутый локоть.
Совместными усилиями мы с Лисом вытянули несчастного и, не особо задумываясь над его
сохранностью, потащили недвижимое тело к ровной поверхности. Как только ноги
почувствовали под собой твердь, я скинула с себя спасенного и присмотрелась к нему.
Утопленником оказался нестарый и, похоже, окончательно мертвый мужчина. Широко
распахнутые синие глаза бездумно всматривались в сверкающее первыми звездами небо.
