Губы не шевелились, грудь не вздымалась. Длинные черные волосы склеившимися прядями
налипли на белесые щеки.
— Мертвечина, — без особого сожаления произнес Лис, отряхивающийся от тины.
— Не успели. — Я поводила рукой около глаз утопленника.
— Или он окочурился заранее, а туда скинули, чтоб замести следы.
— Возможно. — Пальцы почти отстранились от мертвеца, но замерли перед самым носом.
— Погоди, он дышит.
Я надавила на грудь мужчины. Из приоткрывшегося рта полилась мерзкого зеленая
жидкость. Но, что отчасти добавляло надежды, не болотного происхождения.
— Его прокляли, — продолжила объясняться я, пока Лис, разорвав рубашку на утопленнике, определял, стучит ли сердце. — Чары затратные, сильные, но не самые страшные. Ведьмак
побеспокоился не о мощи, а о том, чтоб парень до самой смерти ощущал мучительную боль.
— Хм, и правда, дышит. Может, оклемается сам?
— От проклятья? Ну-ну.
— И что делать? — Лис ещё пару раз нажал под ребра, но жижи меньше не становилось. Она
так и текла нескончаемым потоком.
Достойных вариантов маловато. Или напоить несчастного зельем, которое снимет проклятье.
И которого у меня нет. Или оставить его и дождаться, когда ядовитая жидкость разъест
органы. И это стало бы хорошим выходом, не будь я такая человеколюбивая. А можно
помочь ему тем же, что почти принесло смерть.
— Не одолжишь нож? — Я вытянула ладонь, в которую Лис вложил снятый с бедра клинок.
На этот раз глубокая рана не обожгла болью. Привыкаю. Старые шрамы белеют и исчезают, новые — забываются. Вторым движением я рассекла обмякшую руку утопленника, а затем
повернулась к замершему Лису.
— Достань из бокового кармашка сумки мешочек с красноватым порошком.
Он непростительно долго копался, но, наконец, подал голос:
— Этот?
Я кивнула, насыпала щепотку в поставленную лодочкой ладошку. Защипало так, будто
ополоснула рану чистым спиртом. Из глаз покатились слезы. Выждав пару болезненных
мгновений, я сжала мужские пальцы своими.
Рябина — прекрасный избавитель от порч. И всякий знахарь знает: если напоить проклятого
отваром из рябиновых ягод, то вскоре, недели через две, он оклемается. Увы, времени в моем
распоряжении не было, посему пришлось ускорить процесс. Я смешала волшбу на крови с
порошком из засушенной рябины и парочкой других, менее безобидных, трав. И
представила, как зеленая гадость исчезает из тела утопленника.
Кончики пальцев привычно кольнуло. Сердце предательски екнуло, но после его отстранило
разрастающееся чувство упоения. Небольшое головокружение бесследно исчезло. От
