ком от груди.
— Смешно? — Радислав в один шаг оказался возле меня и вцепился пальцами в ключицы; я
едва не взвыла. — Не расскажешь, почему?! Я вот не в настроении веселиться, потому как
вижу опасную женщину, темную ворожею, которая не контролирует свои поступки!
— Я никому не причинила вреда.
— Пока.
Он отшвырнул меня, словно тряпичную, потрепанную куклу, и я рухнула на выставленные
локти. Кто бы знал, как мне хотелось укутаться в куртку и уснуть прямо посреди тракта.
Варрен не проявил ни единой попытки к защите, что, вероятно, означало его единодушие с
методами охотника.
Мир точно обернулся ко мне спиной.
— И что ты предлагаешь? — Крохотная слезинка, не спросив разрешения, скатилась по
грязной щеке. — Убить злую, плохую ведьму?
— Это было бы верным решением… — начал Радислав.
— Эй! — Лис напрягся.
— Но… — мужчина терпеливо продолжил, — я не собираюсь так поступать, пускай твоё
существование полностью противоречит кодексу охотников.
— Спасибо.
Радислав пропустил очередную попытку к примирению мимо ушей.
— Я остаюсь с тобой, но отнюдь не из дружеских побуждений. Я согласился сопровождать
вас и исполню обещанное. Мы едем к ведьме? — Не сразу среагировав на перемену темы, я
слабо мотнула подбородком. — Кто она тебе? Подруга, родственница?
— Учительница.
— Тем лучше. — Мужчина забрался на Ворона. — Узнаешь у неё, что с тобой происходит.
Если эту болезнь невозможно истребить, то я постараюсь убить тебя быстро и
безболезненно…
Я скривилась.
—...Любыми доступными способами. До тех пор, Ладислава, предупреждаю, что не спущу с
тебя глаз.
И всё… Круг замкнулся. Что мы имеем? Лис следит за Радиславом, тот держит острие меча
подле моей шеи, а я приглядываюсь к безумцу-варрену, до сих пор боясь проснуться с
зачарованным кинжалом в животе. Недружелюбная обстановка, зато честная. Приходится
согласиться, что легче обороняться, держа врагов подле себя.
— Охотник, разреши один вопрос, — пристыжено попросила я.
— Какой?
— Почему ты… поцеловал меня, хотя мог бы зажать рот ладонью?
Радислав сузил глаза до щелок.
— Она была в песке.
— И что? — В голос пробралось искреннее недоумение, затмившее даже накатывающий
плач. — Бессмысленно заботиться о ведьме, и ты это знаешь не понаслышке.
— Тогда считай, что я добрый ко всем. Точка.
Я видела, как напряглись его скулы. Но смолчала. Некое решение всё-таки пришло в голову, но то было уж слишком дурным и наивным, поэтому я постаралась забыть о нем. Пускай
девичьи грезы остаются грезами; им нет места в быту.
