придушит во сне. Но зачем ему спасать меня в Выгодске? Скинул бы с лошади и добил на
законных основаниях. Нет, он предпочел помочь и остаться. О чем-то подобные поступки да
говорят.
Ситуация усложнялась ещё и тем, что я не знала: считается ли жертвой тот, кто готов отдать
многое за касание палача?
Ч2. Пункт восьмой. Знайте, ведьме не ведомо сострадание; не поддавайтесь на её лживые
уговоры.
Как разобраться в собственных переживаниях? Романтики бы ответили: «Слушай зов
сердца». Одна крестьянка, выпив браги, говаривала: «Незачем гадать, всё просто: любишь
того, от кого родила; ненавидишь ту, что забрала лучшего мужчину; а завидуешь всем, особенно — себе».
А если чувств и вовсе нет? Например, у большинства варренов отсутствует понятие
«любви»: женщина, способная выносить и родить здорового наследника, почитается мужем
как богиня. От той, чей ребенок не дожил до года или умер при родах, мужчине разрешено
уйти. Никто его не осудит. И выбирают они жен не за красоту или ум, а по округлости бедер
и отсутствию болезней.
Но переживания есть. Они заперты внутри и стремятся вырваться из груди,
воспользовавшись малейшей лазейкой. Не любовь, но что-то гаденькое, опутывающее
тугими плетями и мешающее дышать.
Проснувшийся Радислав прервал нашу с Лисом беседу. Он наскоро перекусил запрятанным
ломтем хлеба да коротко уточнил, какова конечная точка путешествия.
Услышав о болотах, охотник удивился.
— Черные топи? Какой друг станет жить там? Насколько я помню, в близлежащих
деревеньках, кроме безумцев-селян, верящих в то, что ими правят нечистые, никого и нет…
— А сам как думаешь, кто бы мог поселиться на болоте?
— Замечательно. — Мужчина раздосадовано ударил по сумке. — Ехать с ведьмой к ведьме!
Куда я качусь?
— Ко мне, — обнадежила я, дергая за поводья Тучки. — В преисподнюю. Достаточно
болтовни, поехали.
Вскоре, преодолев старую полосу препятствий: пней, корней и нежелания лошадей
двигаться, — мы вернулись на знакомый тракт.
Изредка навстречу попадались нагруженные до краев повозки, возглавляемые улыбчивыми
торговцами. Правда, те мрачнели, завидев нашу разномастную шайку. Причем я выглядела
как плененная чернявыми злодеями дева — неописуемая печаль на морде превращала меня
из зачинщика в страдалицу.
Это и сыграло злую шутку.
К вечеру первого дня, когда солнце почти скрылось за крутым поворотом, с нами поравнялся
мужик на загнанной светлой лошадке. Мужик отличался особой пухлостью и округлостью: надутые губы, нос пяточком, глаза размером в полблюдца; лошадка — изнеможенностью и
