как имею долг, к тому же закрепленный кровью.
— Принимается. И всё?
— Нет. Мне бесовски скучно, — уныло сказал Радислав. — Свезет, если отловишь одну
ведьму в полгода. А так попусту проматываешь дни. А где ещё встретишь столько проблем, сколько обещает наше сотрудничество?
— Деловые отношения? — съязвила я.
— И только. Я и заплачу, если надо. Возьмешь?
— Если где-нибудь отыщешь меч или наловчишься носить все сумки разом, то я не против.
А мне-то что, в самом деле? С пеной у рта убеждать Радислава в неразумности поступка?
Так сам понимает, чай, не младенец. А лишние руки пригодятся. Жаль, что к ним
прилагается дополнительный рот, требующий пищи, но с этим мы что-нибудь придумаем.
— Меч куплю прямо сейчас, — уверил охотник, оттягивая короткие штаны до лодыжки.
— Богатый?
— Не жалуюсь.
— Ты точно принят.
На его тонких губах промелькнула змеиная улыбка.
— Раз мы товарищи, то вытягивай ногу. Есть у меня настойка против твоей царапины.
И он достал из внутреннего кармана куртки маленькую прозрачную бутылочку. Я, помедлив, закатала штанину, содрав едва запекшуюся корку. Бесцветная капелька упала на рану, которая опять закровоточила. Затем ещё одна. И третья.
Удивительно, но боль стала спадать, а кровь — сворачиваться.
— Заживляет даже те ранения, при которых обычно готовят могилу, — хвастливо отметил
Радислав. — Побаливать будет, да и кровоточить может. Но самую малость. Этот бутылек
обошелся мне в целое состояние, и польза его неоценима.
— Спасибо, — поблагодарила я, наконец-то расслабившись.
Мужчина, кивнув, ушел, а я слезла с Лиса и помассировала виски.
Наверное, стоило уточнить, что спешим мы к жуткой болотной ведьме, поубивавшей за свой
длинный век не меньше десятка таких вот целеустремленных недоумков. Ладно, объяснения
подождут. Воин — это хорошо; воин с оружием — изумительно. Только лошадь бы нашел, иначе Тучка подломится от сидящего на нем народа.
Я сомкнула саднящие веки и насладилась давящей темнотой. По телу расплывалось
умиротворение. Людской шум расплылся и исчез. Но ненадолго. Кто-то ткнул меня в живот
палкой.
— Девушка. — Донесся грубый голос. — Именем нерушимого закона, коим наделена
выгодская стража, приказываю проснуться.
— У?
— Чем вы занимаетесь?
— А как вы думаете? — ласково вопросила я.
— Уничтожаете городскую дисциплину.
— А вот и неправда, — я прищурилась. — Вляпываюсь в неприятности. Понимаете, я крайне
невезуча и несчастлива.
Обомлевший от честности дружинник смешался и, после небольшой перебранки, ушел.
