— Почитаю, спасибо.
Они завернули за угол и оказались в тени, ледяной густой тени панельной высотки. Богдан бывал в этом районе, спальных джунглях города, раза три-четыре в жизни, из них два — вчера и вот сейчас.
— На маршрутку? — спросил он, честно стараясь не суетиться.
— Брррр! Слушай, сентябрь же вроде, почему так холодно?
— Потому что надо было свитер надеть.
Сказанул — и тут же залился горячей краской до самых ушей, глядя на съежившуюся Арну, в одной маечке под тоненькой ветровкой, а под маечкой вообще… черт, и надо же было смотреть те фотки в гугле… Может, отдать ей свою куртку? Она будет смеяться, сто процентов, звонко хохотать на всю улицу, до верхних этажей серых панелек, но все-таки согреется. Уже взялся свободной рукой за молнию, как вдруг Арна затормозила и спросила требовательно:
— У тебя загранпаспорт с собой?
Все-таки она была не более понятная, чем ее стихи. Богдан растерялся:
— У меня его вообще нет.
— Блин.
Только тут он увидел то, на что смотрела она: яркую вывеску над входом в полуподвал, оранжево-синюю табличку с накладной зеленой пальмой и надписью «Поехали!». Наверное, офис какого-то турагентства.
— А просто?
— Что?
— Ну что ж ты так тормозишь… Паспорт есть, обычный?
— Обычный да.
Богдан всегда носил документы с собой, во внутреннем кармане куртки, с того самого случая, когда его по ошибке задержали менты. Они охотились на компанию обкуренных малолеток, разбивших что-то около десятка витрин. Предъявленного паспорта, как ни странно, хватило, а ведь уже совсем собирались бить. Опять же данные с кодом регулярно пригождались в универе для заполнения всяких ведомственных бумажек.
— Тогда поехали.
— Куда?
— Вы не скажете, где здесь останавливается маршрутка в аэропорт? — это Арна спросила уже, конечно, не у него.
— Вон, — сказал тоже с некоторым изумлением первый встречный. — Пятьдесят вторая, видите, как раз отъезжает.
— Ничего, мы успеем.
Они, конечно, успели и резво катили мимо рыжей лесополосы, которой как-то внезапно кончился город, когда Богдан передал за проезд на двоих и, одержав победу в жестокой внутренней борьбе, с вызовом сообщил Арне, что у него нет денег.
— У меня тоже нет, — легко отозвалась она.
— Нет — это для тебя сколько? — съязвил он, сам себя пугаясь, но все-таки это было лучше, чем мямлить.
— Это я кошелек дома забыла, — сказала Арна. В ее темных очках прыгали деревья и квадраты полей.
— А зачем тогда мы едем в аэропорт?
— Кошелек, а не паспорт.
