– Это жестоко и бесчеловечно.
– Зато безопасно! – Маша подняла вверх указательный палец, украшенный золотым кольцом с красивым голубым камнем. Ее руки – отдельный повод для беспокойства. Меня часто мучает страх, что какой-нибудь грабитель увидит, что Машкины руки – как пещера Сим-Сим, да и отрубит ей обе ладони, чтобы быстрее было. И чтобы вместе с браслетами забрать. «Кольца и браслеты, шляпки и жакеты разве ж я тебе не покупал». Это явно про мою Мурку писалось…
– Я вот не понимаю этого! – Возмущенный голос Панночки удивил меня и застал врасплох. – Почему говорят – живут как кошка с собакой? Вот у меня дома живет и кошка, и собака. Живут, между прочим, как… как… – Панночка растерялась в поисках аналогии к аналогии. Я помогла ей немножко.
– Как нитка с иголкой?
– Почему? – обиделась она. А меня лично Панночка удивляла все больше и больше. Вот так посмотришь – женщина-вамп в чистом виде, причем не по стилю, а по сути: вопьется зубами в глотку и высосет всю кровь. А копни поглубже – жена, мать, кошатница, собачница. Так докопаемся до того, что она в местном приходе собирает одежду для бездомных. Тогда я пойду и сдамся сестре – пусть чинит мне голову. Ничего я не понимаю в этом мире.
– На вас не угодишь, – пожала плечами я. – Ну хорошо, мы с Постниковым – как огонь и вода. Как Киркоров пел, помнишь, Машка? Ты огонь, я вода, че-то там беда-беда.
– Никогда бы не подумала, что ты знаешь тексты песен Киркорова и даже помнишь, что это тексты песен Киркорова, – хмыкнула Машка. Я согласно кивнула, сама несказанно удивленная тем, какое количество попсы и шансона, оказывается, роится в моей голове. Я вздохнула, плюхнулась обратно на тумбочку и подперла подбородок на манер роденовского «Мыслителя», которого всякие шутники «в этих ваших интернетах» сравнивают с человеком, сидящим на унитазе. Культура в массах приобретает странные формы.
– Значит, не говорить?
– Нет. Не говорить. Подождать, посмотреть, что и как сложится. Может, его еще и не уволят. В конце концов, ты могла чего-то не понять.
– Гусева будем увольнять по статье, чтобы другим неповадно было? – скептически подняла бровь я. Машка прикусила губу и задумалась.
– Тогда, может, ты Джонни поняла неправильно? Может, он сказал, что будем жарить гуся к пасхе? Ладно-ладно, сдаюсь. Ты права, это какая-то ерунда. Все равно сначала нужно бы разузнать все. Может быть, Постников еще переменит решение.
– Ага, переменит. Эта скотина, – пробормотала я, и образ Вити возник перед моим мысленным взглядом. Невысокий, лоснящийся, как свиноматка, с ядовитым, излучающим, как радиация, чувством собственной важности. – Свинопапка.
