Машка потянулась и отбросила бумаги в сторону. Если работа мешает общению… Маша Горобец в нашей бухгалтерии работала дольше всех и была в хороших, даже приятельских отношениях с главным бухгалтером и парой ее замов – за это, мне кажется, Панночка ненавидела Машу еще больше. Маша могла себе позволить многое.
– Кому и чего ты не сказала? – спросила Маша, провожая цветок – и Панночку – ледяным взглядом. – Постой, почему Гусеву? При чем тут Гусев?
– Я тебя искала! Весь вечер искала, а тебя не было. Ты меня бросила, – упрекнула я Машку, причем безо всякой справедливости. Машу-то от работы никто не отстранял, Маша в налоговой была, бедняжечка.
– Ну позвонила бы! – воздела она руки. – Значит, Кренделёк мой так и не нашелся? Чума на оба ваших дома, куда он мог деться?
– Хочешь, прямо при тебе позвоню? Может быть, он от тебя скрывается, пытается защитить свое сердце от такой ядрёной атаки? – Я услышала, как Панночка за моей спиной прыснула от смеха. Мы с Машей, не сговариваясь, повернули головы к ней – синхронно изображая испепеление.
– Эльза Германовна, что-то смешное? – спросила я холодно. – Мы бы тоже посмеялись, знаете ли, если бы все не было так грустно.
– Чего вам-то грустить? – удивилась Панночка, опыляя свой лохматый цветок из розовой бутылочки с распылителем. Вот как получается, что живые существа, пусть и размножающиеся вегетативно, живут только в бухгалтерии и в психотерапевтически комфортном кабинете Апреля? А у нас на двадцать шестом только кактусы. Хотя… опять же технически кактусы тоже живые. Только агрессивные и недружелюбные, как и все мы, айтишники.
– А чего веселиться? – развела я руками.
– Ничего себе. Сидите, ничего не делаете, в карты играете, по конторе слоняетесь, а я вам зарплату начисляю, пенсию насчитываю, налоги.
– Правда? – невольно оживилась я. – И зарплата будет? Красота! Хоть этого у нас не отняли. Знаешь, я никогда не думала, что не работать будет так трудно. Чтобы приходить на работу вовремя, нужно мужество и героизм. Чтобы приходить вовремя на работу, на которой ты не должна работать, нужно быть философом-детерминистом. Нужно знать, что это предопределено, что это судьба, что нет никаких шансов не пойти на работу. И все равно трудно.
– Да я бы только так и работала, – фыркнула Панночка и тряхнула волосами так, что на секунду мне показалось, что ее крабики ожили и поползли по ее вискам.
– Наверное, Машка, твой Крендель где-то невидимо старается – добрый ангел отдела. Вот только как дать ему знать, что происходит с Сашкой Гусевым?
