— Я буду говорить с ним на философские темы.
— Это будет большой любезностью с твоей стороны; но для нас еще важнее слуги. Все должно быть организовано без сучка и задоринки. Это можно и нужно сделать, и я очень надеюсь на тебя…
Со стороны женского вагона раздался тревожный вскрик. Поезд тронулся.
— Боже милостивый! — воскликнул Мохаммед Латиф. Он бросился к поезду и вскочил на подножку. Азиз последовал за ним. Впрочем, для этого подвига не требовалось ни особой ловкости, ни большого мужества — местные поезда всегда двигались с важной медлительностью.
— Ничего страшного, мы же обезьяны! — смеясь, закричал Латифу Азиз, схватился за поручень и во всю силу легких позвал: — Мистер Филдинг! Мистер Филдинг!
Филдинг и старик Годболи только что подъехали к переезду, но шлагбаум закрыли слишком рано, и они не могли подобраться к поезду, находясь от него буквально в двух шагах. Они спрыгнули с пролетки и принялись отчаянно жестикулировать, но какой в этом прок? Это была полная и неотвратимая катастрофа. Когда поезд медленно полз мимо, они успели обменяться несколькими горькими репликами.
— Все это очень плохо, вы меня страшно подвели.
— Это все пуджа[24] Годболи, — крикнул в ответ Филдинг.
Брахман опустил глаза, устыдившись своей религиозности. Да, так все и было, он не рассчитал продолжительность молитвы.
— Прыгайте в поезд, вы мне очень нужны, — вне себя закричал Азиз.
— Да, да, дайте мне руку.
— Не надо ему прыгать, он убьется, — запротестовала миссис Мур. Однако Филдинг прыгнул, но неудачно. Он не смог ухватиться за руку друга и упал рядом с путями. Поезд прогрохотал мимо. Филдинг поднялся на ноги и крикнул вслед поезду:
— Я в порядке, все хорошо, не отчаивайтесь. — Голос его пропал, заглушенный стуком колес и расстоянием.
— Миссис Мур, мисс Квестед, все пропало, это провал, — в отчаянии, едва не плача, Азиз раскачивался на подножке.
— Зайдите в вагон, иначе вы упадете, как мистер Филдинг. Я не вижу никакого провала.
— Как не видите, объясните, — жалобно, как ребенок, простонал Азиз.
— Как вы и обещали, здесь остались одни мусульмане, так что все будет в порядке.
Как всегда, она была на высоте, — его драгоценная миссис Мур. Вся любовь, которой он проникся к ней тогда, в мечети, вспыхнула с новой силой, посвежев из-за его забывчивости. Ради нее он был готов свернуть горы. И умер бы, лишь бы сделать ее счастливой.
— Входите, доктор Азиз, входите, а то у нас от вашего вида кружится голова, — позвала его вторая женщина. — Они сделали глупость и опоздали на поезд, и это их потеря, а не наша.
