— Приготовиться! — крикнул Бельский.
Танки приближались, вслед за ними цепями бежала пехота.
Андрей щелкнул затвором, вогнал патрон в казенник. Тютин и Каневский возились с пулеметом. Иванов быстро втыкал запалы в тяжелые рубчатые тела гранат.
Курганов боязливо поглядывал на Иванова: попадет пуля — костей не соберешь. Сам еще не научился как следует бросать гранаты и относился к этому оружию с опаской.
Город молчал. Немцы осмелели. Танки, не переставая стрелять, выползли на шоссе и бешено рванулись вперед.
— Выкатывай на прямую! — гаркнул лейтенант-артиллерист.
Не обращая внимания на осколки рвущихся снарядов, артиллеристы вытащили орудия на прямую наводку.
Загремели выстрелы. Головной танк лязгнул сбитой гусеницей, завертелся на месте.
— Ура! — заорали артиллеристы.
Тотчас же их пушчонки закрылись букетами разрывов. Бронебойный снаряд, сбив щит у одной из них, разметал прислугу. Легкий танк вырвался вперед, и не успел Андрей ахнуть, как танк, вздыбившись, накрыл орудие вместе с расчетом и, дернув кормой, помчался правее, на траншею соседней роты.
Андрей пришел в себя, заметив, что расстрелял все патроны и отчаянно жмет на спусковой крючок. Трясущимися руками он вогнал новую обойму.
Впереди мелькали зеленые фигурки немецких солдат, справа пылал танк. Кто его поджег, Андрей не знал. Пулеметная очередь веером прошлась над землей, у Андрея слетела пилотка. Он пригнулся, и в тот же момент грохочущее чудовище, перевалив через траншею, загородило небо. Андрей увидел над собой черное брюхо танка, одна гусеница его, блестя отполированными траками, вертелась с огромной скоростью, вторая медленно, словно нехотя, сокращалась.
Танк ерзал на траншее.
«Засыпать хочет! — мелькнуло у Андрея. — Заваливает». В ужасе он выпустил винтовку. Кто-то пробежал по нему, больно наступив сапогом на живот.
Внезапно снова засинело небо — танк, сорвавшись с места, заметался, пытаясь сбить пышный шлейф пламени, тянувшийся за ним. И вдруг — тишина! Кто-то монотонно стонал. Андрей выглянул из траншеи: пылающий танк остановился метрах в тридцати от него. Из люка выпрыгнули немцы-танкисты.
— Бей, чего смотришь?
Окровавленный Валька Бобров дал длинную очередь из автомата. Черные фигурки припали к земле.
— Отбили, — спокойно проговорил Иванов. — Три танка горят.
— Первое боевое крещение. — Захаров вытер платком грязное, закопченное лицо.
Бледный Родин ожесточенно тряс головой, вертел пальцем в ухе:
— Заложило, ничего не слышу… Что это, батя?
