— Идите вон туда, к столам. Там и запишут.
Ребята стали в очередь. Им выдали небольшие анкеты, листки бумаги для заявления.
— Заявление пишите на имя райвоенкома полковника Горохова, — сказал работник военкомата.
— Андрей, а Андрей! — зашептал Игорь Копалкин. — А «военный» через два эн пишется?
Заполнив анкетку и написав заявление, Андрей подошел к столу. Плечистый, рослый дядя с усталым, бледным лицом поднял красные веки.
— Больно уж молод ты, парень.
— Мне семнадцать исполнилось…
— Когда?
— Двенадцатого июня.
— Десять дней назад? Юнец совсем!
— Ведь семнадцатилетних берут. Правда?
— Берут, — раздраженно проговорил работник военкомата. — Скорей бы пропустить всех вас и самому пойти. Давай паспорт…
Андрей достал новенький паспорт. Сотрудник внимательно проглядел документ. Проверил прописку и бросил паспорт в ящик, стоящий около стола. Андрей заметил, что ящик набит доверху паспортами. Новенький паспорт Андрея затерялся среди множества других.
На улице ребят зачислили в роту, и все они попалив первый взвод, а Кузе коварная судьба уготовила второй. Никакие просьбы и уговоры не помогли. Начальство, рябой, белесый старший лейтенант Быков, отказал наотрез. Командир батальона, щеголеватый, затянутый ремнями капитан Гарин, в ответ на настойчивую просьбу гаркнул:
— Кругом! Шагом марш!
На Кузю было жалко смотреть. Он вздыхал, кляня Быкова на чем свет стоит.
В полдень всех повели в столовую. Обед Андрею не понравился, особенно борщ. Капусту Андрей не любил с детства. Кроме того, старшина все время торопил — приходилось обжигаться.
Маленький Игорь Копалкин робко попросил добавки, его поддержал Бобров.
— Теперь и воевать можно! — благодушно бурчал Валька, уписав две порции.
После обеда рота Быкова отправилась на ночевку. Молодцеватый краснощекий старшина-сверхсрочник критически оглядел отряд.
— А ну, воинство, выше голову! Запевай! — И старшина первый затянул старую солдатскую песню времен гражданской войны:
Слушай, товарищ,
Война началася!
Бросай свое дело,
В поход собирайся.
Добровольцы дружно подхватили припев. Песню знали все. Одни — из тех, кто старше, — сами певали ее в отрядах Чапаева, Щорса, Буденного, Котовского, другие слышали ее от отцов, по радио.
Смело мы в бой пойдем
За власть Советов
И как один умрем
В борьбе за это.
Боевая песня гремела на тихих улочках районного центра, лилась широкой рекой — в ней чувствовались сила, смелость, упорство, неукротимая воля к победе.
Тверже, четче стал шаг, свежее лица бойцов. Все приободрились. подтянулись.
