…Одна из синих стрел, нанесенных на карту гитлеровскими военачальниками, упиралась острием прямо в небольшое подмосковное село Марфино. На карте неподалеку от села тянулась извилистая лента грейдерной дороги — немецкие танки и бронетранспортеры с пехотой предполагали беспрепятственно следовать по ней до самой Москвы.
Фашисты сосредоточили на этом участке две моторизованные дивизии, два танковых полка, много артиллерии и тяжелых минометов.
Узнав о захвате села русскими, фашисты решили, что противник попытается развить успех, и срочно перебросили сюда отдельный полк СС и парашютно-десантное подразделение. Авиации было приказано поддержать наземные войска.
Залпы орудий и тяжелых минометов, снаряды и мины, полутонные бомбы обрушились на позиции советских войск.
Борис Курганов сразу же оценил обстановку. Фашисты зажали отбитый русскими плацдарм в Марфино в огненное кольцо, а внутрь его обрушили лавину смертоносного металла.
«Вот и всё! — подумал Борис. — Началось!»
Артналет и бомбежка застали старшего лейтенанта в блиндаже первого взвода.
— Вы, Черных, оружия не бережете, — наставительно говорил Бельский, совершенно не обращая внимания на вон бомб. — Почему затвор открыт? Пыль набьется…
Сильный удар встряхнул блиндаж. Бельский недовольно пожевал губами и закончил разговор своею излюбленной фразой:
— Не положено!
Иванов молча курил, Бобров, Захаров и Родин посмеивались над порывистым Каневским, который метался по блиндажу, как зверь в клетке. Кузя что-то шепнул Тютину, и здоровяк схватил Каневского в охапку.
— Сядь, не нервничай!
— Пусти, Гришка!
Пикирующий бомбардировщик уронил десяток бомб. Они рвались с таким грохотом, что, казалось, рушится небосвод. Когда пыль рассеялась, Тютин бережно посадил приятеля на колени:
— Не бойся, детка, слушайся папу!
Грохот усилился. У Каневского потекла из ушей густая, маслянистая кровь — не выдержали перепонки.
Юркий Кузя ужом проскользнул по блиндажу и скрылся в дальнем углу.
— Ребята, смотрите, что я нашел!
Все повернулись к нему. Кузя выволок на середину блиндажа большой гипсовый бюст Гитлера.
— Хвюрер! — несказанно удивился старшина Марченко. — Ось я ему зараз вус отстрелю!
— Минуточку, товарищ старшина, сейчас я Адольфу каску приспособлю.
Кузя схватил фаянсовый ночной горшок, брошенный немецкими офицерами, и водрузил его на голову вождя Третьей империи. Громовой хохот потряс блиндаж, бойцы корчились от смеха, многие попадали на земляной пол. Смешливый Черных захлебывался от восторга.
