— Говори. Все говори! А потом господа в госпиталь направят, все вылечат.
— Пусть… подойдет… поближе…
Эсэсовцы гурьбой подошли к стоявшему у потемневшей стены пленному, а он, изловчившись, что есть силы пнул офицера ногой в живот.
Быкова сбили с ног, топтали, били прикладами, сапогами, плевали в лицо.
Разъяренный гитлеровец выхватил парабеллум и щелкнул предохранителем.
Господин Кучеров пил кофе. Горячую жидкость он заедал мягкими булочками. Дом его ломился от добра. Жена, полная, дебелая женщина, и сын, шестнадцатилетний мальчик, были довольны. Они не задумывались, каким путем достаются мука, масло, мясо, а Кучеров об этом предпочитал молчать.
Настежь распахнулась дверь, и в полумраке заколыхались две фигуры в белом.
— Ни с места! Руки вверх!
Тонкая фарфоровая чашечка с хрустом упала на пол. По крашеным половицам пополз коричневый ручеек. Кучеров шарил по столу дрожащими руками. Прокопченное дуло автомата уперлось ему в живот.
— Руки…
— Боже мой! Боже мой! — заголосила полная женщина.
— Цыть! — негромко приказал Чуриков. — Без скандалу!
— Вы кто же будете, господа? — обалдело бормотал Кучеров.
— Да ты что, не видишь, что ли? Красные пришли! — негромко причитала женщина.
Кучеров позеленел.
— Правда?
— Правда, правда, красные! — Андрей с наслаждением повторил это слово. — Собирайтесь!
Курганов отобрал у предателя пистолет, вынул из кармана документы.
— Одевайтесь!
— Стало быть, казнить будете?
Кучерову подали полушубок, нахлобучили шапку. Обведя свое логово тоскливым злобным взглядом, он деланно смиренно сказал:
— Учиняйте, только не я виновен. Ничего такого не позволил, а если скот реквизировал, то по приказу властей… Не выполнишь — повесят!
— Ладно рассусоливать! — буркнул Чуриков. — Топай, дядя!
— Миленький! Начальник! Пожалей! — Женщина хлопнулась в ноги бойцам, слезы бороздили ее испуганное лицо. Поймав сапог Андрея, она несколько раз поцеловала холодную кожу.
— Встань, тетка, нехорошо! — укорял Чуриков.
Но женщина, не поднимаясь с колен, подползла и к нему-Андрей встретился взглядом с мальчиком. Красивый, голубоглазый, с темным пушком над сочным бутоном губ, он умоляюще смотрел на Андрея.
Чурикову тоже было неловко. Он не знал, как себя вести.
— Не трогайте меня, ребятки! — прочувствованно сказал Кучеров. — Придет Красная Армия, я сам отдамся в руки правосудия. Будь что будет!
Он заплакал навзрыд, не вытирая слез.
Андрей беспомощно посмотрел на Чурикова. Тот отвел глаза. Почувствовав колебание, женщина усилила натиск.
