— Если она холку собьет — как отсюда выберемся? — сердито выговаривала она тангару, ловко управляясь с ремнями и пряжками. — Смотри, вот как надо… Так, так и вот так…
Торин и Малыш внимали с видом самых усерднейших учеников, и понятно — по их настоянию Эовин оказалась в отряде, И их долг теперь — сделать так, чтобы она поскорее забыла все ужасы плена…
Они настолько осмелели, что даже развели костер. Рагнур выудил из недр седельной сумки чертеж харадских земель:
— Мы сейчас, скорее всего, здесь… Удачно, скакали-то мало что не наугад… Застав поблизости нет. На рассвете двинемся к северу.
Фолко кивнул. Его мысли уже занимало другое: они оказались на дальнем Юге. Не удастся ли отсюда магией эльфийского перстня дотянуться до источника неведомого пламени?
Эовин, устав распекать гномов, тихонько устроилась возле огня, не сводя с хоббита внимательного взгляда.
Сосредоточившись, Фолко смотрел на дивный камень. Мысли послушно уходили; мотылек в перстне оживал, готовясь вырваться на свободу…
Но едва хоббит поднял взгляд — как в зрачки ударил обжигающий поток яростного пламени. Фолко едва не закричал от боли — чувство было такое, словно он смотрит на солнце широко раскрытыми глазами, смотрит — не в силах зажмуриться…
Вмешалась его собственная воля: это ведь не солнце, сказал он сам себе, превозмогая боль. Ты должен бороться и выстоять. Иначе… Может, все окажется еще хуже, чем с Олмером.
Огонь был близок. Фолко ощущал его полыхающее сердце, что билось мерными тяжелыми ударами. Билось на земле…
Да, да, на земле — потому что сквозь пелену невольных слез Фолко видел неясные очертания каких-то гор, холмов, долин; лишенные цвета, они казались песчано-серыми в яростном белом огне. Не морок, не обманный мираж — а настоящая, грубая земная твердь.
Огонь жег, казалось, самую его душу, навсегда, намертво вплавляясь в нее. Боль в обожженных глазах становилась все сильнее, все труднее и труднее становилось терпеть ее — а вдобавок вдруг заныл старый ожог на левой руке, — ожог, оставленный на память темным Кольцом Олмера. Боль в руке заставила хоббита вернуться назад, в обыденный мир, где над головой сверкали яркие южные звезды, где вокруг расстилалась ночь и, точно соревнуясь Друг с другом, неумолчно орали местные кузнечики.
Фолко окончательно пришел в себя, кто-то изо всех сил тряс его за плечи.
— А… Эовин, оставь! — выдавил Фолко. — Я в порядке!..
— Да он же бледен как смерть! — выкрикнула девушка куда-то себе за спину, обращаясь, очевидно, к гномам.
