Богусловский ополчился тогда на обывательское рассуждение Заварова:
«— Я категорически не разделяю твоего, Игнат, возмущения. Мы не правомочны судить то, чего не вполне знаем. Бесчестно это!»
«— Твое право. Только ты не можешь не согласиться, что любой подарок предполагает хотя бы благодарность… А что происходит? Давай в историю заглянем. Финляндии дали разрешение отделиться, а что в ответ?! Логично было бы выпустить все наши войска, а что получилось?! То-то. Вот я и сомневаюсь, что Поркала-Уд улучшит обстановку на границе. В большой дипломатии, возможно, что-то изменилось, а мы ничего на границе не почувствовали. А ихняя печать? Она пытается свалить все с больной головы на здоровую: мы, дескать, в тридцать девятом войну спровоцировали».
«— Не ведаю, оттого и судить не берусь…»
Не нашли они тогда компромиссной оценки тех событий, о которых спорили, остался всяк при своем мнении, но так бы и остался тот разговор перед чаем обычным разговором, к нему бы Богусловский не подумал вернуться, специально для того поехав на северо-запад, не произойди в семье чрезвычайного происшествия, как вполне серьезно оценил случившееся Владлен Михайлович.
Нет, никто никого не оскорбил, не пострадала их квартира от пожара, никто не заболел смертельно, просто подоспело время Ивану идти на комиссию в военкомат, и когда отец посоветовал ему поступить в пограничное училище, дабы не пресечь доброй традиции семьи Богусловских, тот наотрез отказался. Вмешались и мать, и бабушка. Анна Павлантьевна особенно старалась, рассказывая внуку о дедушке, о прадедушке, о далеких предках-сторожах, отдававших все свои силы охране рубежей русской земли, но внук, внимательно слушая, или делая вид, что внимательно слушает, чтобы не обидеть ласковую свою бабушку, оставался все же при своем мнении. Отвечал ей всегда уклончиво:
«— Я подумаю. Я не готов принять окончательное решение».
С отцом Иван был предельно категоричен:
«— Нет. Не уговаривай. Не пойду».
Почему не пойдет, не объяснял.
И вот тут генерал Богусловский решился на своеобразный воспитательный шаг: погостить у Заварова, где, как ему виделось, возникнут споры, могущие повлиять на ход мыслей сына. И охотиться, а это было предлогом, он тоже собирался там, где были старые ДОТы, где можно будет еще раз вспомнить о гибели Петра Богусловского, и выглядеть это будет вполне естественно, разговор само собой пойдет о долге патриота, и этим вполне возможно удастся сломить упрямство сына.
