Вновь ожило вчерашнее горе.
— Я не виноват — меня прогнали с охоты.
— Почему?
Горе стало огромным.
— Там камень торчал и ветка нависла. Нападающий Слон упал лицом перед газелью…
Она остановила его нетерпеливым жестом.
— У тебя слабая лодыжка. Все знают об этом!
— А когда я упал, газель перепрыгнула через меня!
Она снова села перед ним на корточки. Нахмурилась и задумчиво сказала, словно себе самой:
— Понимаю. Тебя должны были бросить в реку. Но очень трудно судить в таких случаях, хорошо ли вправлена нога сразу после рождения — о, ну-ну, Леопард!
Качнувшись вперед, она стала на колени и заглянула ему в лицо.
— Не надо бояться! Тебя же не бросили в реку! Смотри, река — там, а ты — здесь!
Горе стало невыносимым. Он поднял голову и завыл; из глаз брызнули слезы.
— Они прозвали меня Шимпанзе!
Она обняла его, и он уткнулся ей в плечо, горько рыдая. Она гладила его по спине и приговаривала:
— Ну будет тебе, будет…
А у самой тоже вздрагивали плечи.
Наконец он успокоился. Она подняла его голову за испачканный подбородок, сказала:
— Они забудут об этом. Вот увидишь, мой маленький Леопард. Мужчины могут забыть все. У них всегда найдется новая песня, или мелодия, или история. Какая-нибудь новая шутка, которую они будут повторять без конца, или красивый камушек, который станут показывать друг другу, или необычный цветок, или замечательная новая рана, которой станут похваляться. Ну же — и ты забудешь свой сон, правда?
— Сон?
— Ну да, сон о том, что было прошлой ночью, — обо всем том безумии. Небесная Женщина наслала его на тебя. И забудешь о том, что было в жилище Леопардов…
Он хмуро уставился себе под ноги:
— Я не забуду.
— О нет, забудешь!
Он метнул на нее быстрый взгляд и тут же снова уставился в землю.
— Слишком много песен… слишком много листьев в лесу… слишком много слов, пустых, как пыль… тебе никогда не поверят… никогда. Как они могут поверить?
Она подвинулась ближе и горячо заговорила:
— Слушай, Шимп, слушай, Нападающий Слон. Леопарды ничему не поверят. Ты же сам говорил.
— И что?
— Разве ты не Леопард?
— Уж наверное Леопард.
— Тогда, — заключила Дающая Имена Женщинам, — и ты не можешь поверить, что все это было, так ведь?
Шимпанзе задумался. Повисло долгое молчание.
Она вновь села, поджав ноги и опершись на одну руку, чертя кончиком пальца узоры в пыли. Глаза ее следили за пальцем.
— Во всяком случае, — сказала она наконец, — не думаю, что я стала бы обсуждать мой сон с другими. Особенно с Разящим Орлом и Светляком. Понимаешь, Разящий Орел с Вишней и Светляк с Маленькой Рыбкой…
