Вскоре вернулась Ксения Шуйская с палисандровым ларцом в руках. Царица Ирина взяла ларец, открыла и достала из него два перстня.
— Мой государь, — сказала она Фёдору, — сейчас самое время обручить жениха и невесту. Да будем им назваными батюшкой и матушкой.
— Честь тебе и хвала, славная Иринушка. А я-то, право же, и не догадался бы.
Фёдор и Ирина вышли из-за стола и под крики гостей и придворных: «Слава царю! Слава царице!» — обручили ещё не пришедшую в себя Машу и посуровевшего лицом Михаила. После этого их усадили за стол и были подняты кубки за здравие обручённых жениха и невесты. Михаил наконец-то сбросил суровость и, улыбаясь, благодарил царя и царицу, гостей.
Масленица покатилась своим чередом. Вновь где-то, теперь за шёлковым занавесом, зазвучал хор:
А мы Масленицу встречали,
Сыром гору набивали,
Маслом гору поливали,
На широк двор зазывали
Да блинами заедали…
И так до глубокой ночи. Михаил с Машей — трезвое украшение застолья — сидели и млели от счастья. Маша вспомнила о том, как она гадала в Святки, и шёпотом всё поведала Михаилу:
— Выходила я за ворота и спросила у первого весёлого прохожего: «Как тебя, боярин, зовут?» Он и сказал: «Михаил Батькович». — И Маша тихо рассмеялась.
Масленый пир был в самом разгаре, когда царь и царица покинули застолье. Царь был трезв. Он выпил самую малую толику царской медовухи, когда поздравлял Машу и Михаила с обручением и назначал день свадьбы.
— Ты, сын мой, приурочь свои празднества к Воздвижению Животворящего Креста Господня. Четырнадцатого сентября мы и поведём вас в храм.
Но судьбе было неугодно, чтобы царь Фёдор и царица Ирина были в храме назваными отцом и матерью Михаила и Маши и побывали у них на свадьбе. И свадьбы в назначенное время не было. Царь Фёдор приболел, пришла немощь. Чтобы изгнать её, царь отправился на моление в Троице-Сергиеву лавру. Садясь в колымагу возле Красного крыльца, он заметил, что Михаил Шеин среди тех, кто уезжал с ним. Поманил его пальцем. Когда Михаил подбежал, сказал ему:
— Ты, молодой боярин, моим словом оставайся при дворце. Невесту береги и со свадьбой подожди. Как приеду, так и поведу вас под венец.
Князь Фёдор Мстиславский стоял в это время рядом, слушал, что говорил царь, и всё сказанное брал на заметку. Любезен молодой боярин царю, и волю государя придётся ему, князю, выполнять, не тревожить Шеина отлучками. Сказал-таки своё:
— Что с молодого взять, забудет наказ. Да я ему напомню, государь-батюшка.
