— Вижу, что смел ты, князь, и дерзок. Твой род пророс корнями на русской земле, и жить тебе по русским законам. У нас не умыкают невест. А ты попытался — вот первая твоя вина. У нас никому не дано воли бить государевых служилых людей. А твои людишки нанесли побои государеву слуге — вот твоя вторая вина. Выплывает и третья: в обман государя пустился. По праведному суду тебе в земляной тюрьме сидеть. Ан избавлю от этого, но другое наказание найду.
— Да отправь его, государь, в Черкесию, пусть там по своим законам живёт! — возвысившись над столом, мощным голосом заявил князь Фёдор Романов, будущий патриарх всея Руси и великий государь.
— Подожди, боярин Романов, я ещё не всё сказал. Я знаю, чем вызвано твоё злочинство, князь Димитрий. На Святках тебя побил боярин Михаил Шеин — вот ты и отважился умыкнуть у него невесту. Не так ли я говорю, Михайло Шеин?
— Так, государь-батюшка! — ответил Михаил.
— А ты что скажешь, голубушка? — обратился царь к Маше.
— Спасибо, царь-батюшка, за ласку! — воскликнула Маша. — Но насилия над нами не было. Князь сказал, что матушку Анну и меня повезут во дворец показать царю и царице. Нам же Господь велел ехать.
— Вот и славно, что приехали. Мы с царицей, матушкой Ириной, и благословим тебя и моего служилого Михайлу на супружество. По осени и свадьбу сыграете. Да нас не забудьте позвать.
— Спасибо, царь-батюшка, за милость великую.
Михаил с Машей низко поклонились царю и царице. И царь кивнул им головой да строго сказал князю Черкасскому:
— А ты, Димитрий, поезжай-ка в Вологду, к наместнику князю Ивану Хилкову. Ему помощник нужен. Послужи Руси, послужи брат. — Царь обратился к дворецкому: — Ты бы, любезный Григорий, взял у дьяков Поместного приказа подорожную.
Все, кто был рядом и услышал произнесённое государем Фёдором, поняли, что на князя Черкасского легла царская опала. Но кое-кто подумал: «Легко отделался, Мамстрюкович!» Дальше всё произошло по мановению государевой руки. К Черкасскому подошёл с двумя стражами глава Разбойного приказа Семён Годунов, второй дядя Бориса Годунова, и, взяв Димитрия под руку, увёл его из трапезной.
В эти короткие мгновения царица Ирина подозвала к себе мамку боярыню Ксению Шуйскую и что-то тихо сказала ей. Та, выслушав, торопливо ушла в дверь, ведущую в царские покои. Потом Ирина позвала Машу и спросила:
— Красна девица, ты хочешь послужить мне?
— Да, матушка-царица, — с поклоном ответила Маша.
— Вот и славно. Так будет хорошо спать мне, когда ты своими рученьками постель взобьёшь и приготовишь. Сейчас придёт боярыня Ксения Шуйская, у неё под началом и послужишь.
