Знание-сила, 1997 № 04 (838) | страница 12

Наверное, полезно почувствовать себя в одной комнате со змеей, даже если ты не консультант.

Впрочем, все это лишь одна из возможных интерпретаций истории, происшедшей в банке средней величины. Вы можете предложить другую. •

• Сальвадор Дали. «Медитативная роза»

Роза — символ множества разных вещей, ключ к множеству интерпретаций.

Никита Максимов

Даже спустя одиннадцать лет после Чернобыльской трагедии одно только слово «реактор» вызывает неприятные ассоциации. И потому отрадно было узнать, что в Курчатовском центре успешно идет работа по уникальной программе «Расплав», главной целью которой и является моделирование процессов при тяжелых авариях на атомных реакторах.

Конечно, главная цель ученых и проектировщиков — сделать все возможное, чтобы авария не случилась. Однако не учитывать пусть и ничтожно малую вероятность катастрофы тоже нельзя. Поэтому необходимо быть к ней готовым и задолго до аварии разрабатывать меры по уменьшению ее последствий.

«Может быть два типа аварий в атомных станциях»,— говорит Владимир Григорьевич Асмолов, доктор технических наук, директор Института проблем безопасности Российского научного центра «Курчатовский институт».

Пример аварий первого класса — это Чернобыль. Реактор на этой станции бескорпусной. У него нет герметичной оболочки, и состоит он из тысячи шестисот труб, в которых находятся топливные элементы. И вот в таком котле неожиданно началось увеличение мощности, которое в свою очередь привело к перегреву топливных элементов и выкипанию воды. Имеющаяся в блоке жидкость была рассчитана на четыре мегаватта тепловой мощности, а в Чернобыле при взрыве было реализовано около ста мегаватт.

При проектировании таких бескорпусиых реакторов рассчитывали их безопасность так, что учитывали их поведение только при максимальной мощности, при которой разгон просто не может произойти. А мало-мальски продолжительную работу реактора на сверхмалой мощности в теоретических выкладках не предусмотрели. Тогда это казалось действительно логичным: реактор «живет» на минимальной мощности очень мало времени — только пуск и остановка. Но оказалось, что для реактора такого типа это самый опасный режим, потому что именно в этом режиме вода стремительно превращается в пар и разгон реактора становится необратим, а взрыв неминуем.

Между тем люди, которые работали в ту ночь на станции, проводили эксперимент и в силу разных случайных совпадений попали именно в эту точку фазового перехода, в которой реактор сработал, как бомба. Уже давно пора не человека защищать от техники, а технику от человека. Поэтому сейчас на атомных станциях введен двадцатиминутный перерыв между тем моментом, когда произошла авария, и моментом, когда может вмешаться человек. Двадцать минут работает автоматика, давая человеку возможность спокойно осмыслить все происходящее и принять верное решение.