— Я профи, — хладнокровно соврала я, чувствуя, как немеет не только язык, но и плечи. — У меня еще есть рукопись. Хотела бы предложить...
— Да что за напасть такая? Почему сейчас все бабы пишут?
— Протестируйте меня! Согласна на любую проверку.
— Значит, на любую? Прелестненько.
Вий внимательно оглядел мою тощую фигурку, завернутую в белый халат, разношенные тапочки и зализанную кичку.
— Люблю самоуверенных женщин. В восемь приходи в издательство, будешь доказывать свой профессионализм. Я тебя сам протестирую.
Вий поцеловал дочь и ушел, не взглянув на меня. Я стояла в полном недоумении: что это будет? Собеседование или... нечто большее?
— Анна Александровна, вам надо переодеться, — зазвенел детский голосок.
Сашенька смотрела на меня большими голубыми, в общем-то отцовскими, глазами.
— В папино издательство приходят только красивые дамы, похожие на фей. Иначе на работу не возьмут: там дресс-код. И главное, не волнуйтесь так, — улыбнулась маленькая принцесса Бронштейн. — Папа моментально тестирует. Говорит, что всех видит насквозь, особенно женщин, хотя они очень хитрые. У него все просто: раз-два — и в дамки. Или досвидос.
— Саша, замолчи!
Девочка удивленно пожала плечами:
— «Дамки» — это значит прекрасные дамы. Это папино любимое слово. Почему вы сердитесь?
В приемной меня встретила красивая и полная афророссиянка, и стало ясно, что моя честь в безопасности. Рядом с этой гематитовой статуей я казалась серой пылинкой. У секретарши были глаза с поволокой, черная, до синевы, кожа, стройная талия, грудь, похожая на знойные холмы, и огромные бедра — девушка напоминала венчик мавританского ириса на длинных и мощных стеблях-ногах. Моя женская несостоятельность была налицо.
Господин Бронштейн, очевидно, видел сквозь стены.
— Снегурка, она пришла? Быстро свари моккачино и проводи ко мне.
Однако! На своей территории Вий был джентльменом. Я сглотнула слюну: в те далекие времена экзотический моккачино был моим любимым напитком.
— Сейчас, сейчас, Леонид Петрович! — заворковала Снегурка.
Она блеснула темным глазом и резко наклонилась, так что коротенькое платьице уехало на затылок. Когда Снегурка распрямилась, в руке у нее был поднос с одной-единственной чашкой. Грациозно покачивая бедрами, девушка двинулась в кабинет и пригласила меня пройти следом.
— Пришла? Тогда бери.
Вместо моккачино Вий протянул мне немецкую книжку. Сесть он не предложил, все стулья демонстративно стояли вдоль стен, вне зоны досягаемости.
