— Как чаши Грааля... — У меня перехватило дыхание.
— Верно, на чаши похоже. Только вообще-то это обыкновенные крокусы.
— Я в молодости видела такие. Мы тогда поднимались на Ивано-Франковский перевал. Откуда они здесь?
— Не знаю откуда. Я же говорю — своя планета. Ну налетай, собирай.
— Зачем? Я что, варвар?.. Кстати, о варварах. — Я исподлобья взглянула на него. — За что эти люди хотели вас убить? Что вы им сделали? Это гробокопатели, да?
— Да, — неожиданно просто согласился Василий, как будто речь шла о чем-то очень обычном. — Таких археологов здесь много, но эти — профессионалы. И хотя вокруг копано-перекопано, они все равно что-то находят. Не обращайте внимания, уважаемая, это очень давняя история.
Он строго посмотрел на меня, и было ясно, что больше ничего не скажет. Я вздохнула.
— Вот, гостья дорогая, твой пакет с продуктами.
— Оставьте себе, — я небрежно махнула перчаткой, — там, кстати, бутылка шампанского...
— Я непьющий, — обиженно сказал Василий. — То есть запойный, поэтому не пью.
— Отдайте кому-нибудь.
— Треха тоже непьющий. А здорово бутылка сработала! — Он подмигнул, как мальчишка. — Бутылка и консервы — вот в чем дело! А я смотрю и думаю: как такая маленькая, худая тетка с одного раза мужика уложила? Да еще обычным пакетом.
Я поморщилась как от укола, потому что всегда мне было легче сделать больно себе, чем другим. Даже прихлопнуть муху противно, а ведь недавно била по голове человека. Била всерьез, чтобы лишить сознания. А если бы убила? И это все для того, чтобы спасти жизнь этому Василию.
— Можно два вопроса напоследок?
— Зачем же напоследок? Ты заходи...
— Почему ангел в том склепе держал голову в руках? И почему вы его так отчаянно защищали?
— Не защищал — просто они меня подкараулили и к стенке приперли. Я же говорю, давняя история. — Василий пожал плечами. — А ангельскую голову я нашел в кустах и пристроил как мог. Думаю, отреставрирую. Это детский склеп, и на стене есть надпись от безутешных родителей.
— Да что вы! — растрогалась я.
Гигант в ответ поклонился:
— Сия трогательная подробность, естественно, дает мне дополнительные очки в дамских глазах, однако придется вас разочаровать. Не стал бы я за чужих покойничков насмерть стоять. А правды, мать, я тебе не скажу! Считай, что я тех двоих изгонял со своей планеты.
Я озадаченно смотрела на него: Василий менялся на глазах — забыл свои народные словечки, говорил как интеллигентный человек. Наверное, творчеством занимался, таланта не хватило и, вместо того чтобы смириться, все пропил или спустил на наркоту. Сознание расширял. Слабак! Вспомнилось, как тянуло попробовать эти волшебные штучки, отвлечься, забыться и хоть на минуту стать счастливой. Но на мне был ребенок и я, сжав зубы, лихорадочно переводила и превращала в шедевры романчики, чувствуя, как каменеют мозги, забываются слова и мой писательский дар медленно, но верно исчезает в никуда.
