Было еще не поздно, часы в машине показывали шесть, а городок словно спал. Одноэтажные домики глядели глухо и слепо закрытыми ставнями окон. Лишь на площади в одном из домов светились на первом этаже окна, за запотевшими стеклами мелькали темные силуэты. «Чайная» — обозначала надпись над входом, и здесь Паскаль попросил остановиться.
— На втором этаже Дом колхозника, но я пойду узнаю, закончили ли они ремонт, прошлое воскресенье еще работали. — Вышел из машины, на ходу надевая пальто.
«Интересно, куда я ее дену, если ремонт и в это воскресенье еще не закончат? — подумал Кириллов. — Как это я так оплошал! Не разыскал Каравайчука, не договорился, понадеялся на этого дурака из исполкома да и вообще какого черта вызвался везти! Дал бы заводскую машину, шофера — и баста. А о ночлеге пускай бы обком заботился».
— Закрыто еще, — пояснил Паскаль Кириллову, наклонившись к приспущенному окну машины, — но тут есть одно место. Правда, не знаю, подойдет ли вам и… — он замялся, — можно ли…
— Нам сейчас все подойдет, — сухо сказал Кириллов.
— Тогда вы закусите здесь чего-нибудь, а то закроют скоро.
…Все что угодно ожидал увидеть Кириллов в этой провинциальной чайной, но только не то, что увидел.
Небольшая комната, казалось, была освещена солнечным светом, проникающим через резные ставни. Неожиданный эффект этот давала рябь узких бликов, лежащих на стенах, на полу, на столах, на потолке. Приглядевшись, Кириллов понял, что это яркий свет мощной лампы пробивается сквозь густое лыковое плетение абажура.
Путники замешкались на домотканом половике у двери. Все крючки вешалки, прибитой к стене, занимали шинели, жестко горбящиеся подкладными плечами с погонами, а на полу аккуратно выстроились сапоги.
Не сходя с половика, Кириллов внимательно осмотрел свои ботинки. Бойко тоже медлила.
Пораженные теплым, пахнущим сдобой уютом неожиданного их пристанища, они все никак не решались ступить на выскобленный добела пол.
— Да ничего, прохо́дьте, — услышали они чей-то молодой голос, — полы будем все равно мыть.
Из дверей, ведущих во внутренние помещения, появилась высокая, так, что стойка буфета, показалось, вдруг словно осела перед ней, широкоплечая, с маленькой, гладко причесанной головкой женщина.
— Стасик, — запела она, увидев Паскаля, вошедшего вслед, — а мы тебя только к десяти ждали, как же ты так рано приехал! Никита Семенович час назад за ветеринаром поехал, кобыла белая легла, а Василий Иванович в Доме, котельной занимается. Ой, господи, — спохватилась она, — да что ж вы все стоите, да проходьте, проходьте. Любочка! — крикнула кому-то в дверь. — Принеси три прибора, Стасик уже приехал.
