Решили: фашистов задержать, отряд сохранить.
Приказал ребятам отступить. Для прикрытия вызвал группу добровольцев. Многие захотели в нее войти. Отобрал шестерых. Михася Шапеню командиром назначил. Дали мы им побольше патронов, гранат.
Группа Шапени задержала врага. Отряд тем временем из ловушки выбрался.
Как рассказывали потом, Михась собрал своих ребят и сказал:
— Баста, братцы, выполнена задача. Наши, но всему видать, ушли. Пора и нам удочки сматывать. Только всем вместе не выйти. Давайте так: вы все — через ельник к болоту. Я прикрою. У меня два полных диска и лимонка.
— А сам?
— Выберусь. Не первый раз.
Партизаны умели отходить быстро и неслышно. Были и сплыли. Словно растаяли.
Через несколько минут фашисты перешли в атаку. Шапеня принял бой. Один.
О том, что было дальше, рассказывали потом пленные фашисты.
Шапеня перебрался на самую вершину холма, чтобы лучше видеть врагов. Те сперва не догадались, что он один, хотя чувствовали, что партизан немного. Пулемет Шапени время от времени вздрагивал, и два-три фашиста навечно зарывались носом в песок.
Но вот фашисты появились и со стороны леса. Шапеня понял: отступать некуда, он — в волчьем кольце. К тому же кончились патроны.
И фашисты перестали стрелять. Наступила зловещая тишина.
Тогда Михась снял с пояса лимонку. Вытащил из нее предохранитель, сжал гранату в руке. Встал в полный рост, вышел на дорогу.
Фашисты видели его. Могли пулями изрешетить с ног до головы. Но зачем? Теперь ведь можно этого проклятого пулеметчика взять живым.
Молча, с автоматами наготове смотрели эсэсовцы на Шапеню. Они ждали, что партизан заплачет, поднимет руки вверх или бросится на колени и станет просить у них пощады.
Но он неожиданно запел:
В чистом поле, поле под ракитой,
Где клубится по ночам туман,
Там лежит, сырой землей зарытый,
Там схоронен красный партизан…
И видать, страшно карателям стало. Потому что вскинули они автоматы. Офицер отрывистым, как лай, приказом остановил солдат.
Черные мундиры сдвинулись ближе друг к другу и, по-прежнему не произнося ни звука, пошли на нашего парня. А он, смело глядя смерти в глаза, снова запел:
На траву, да на траву степную
Он упал, простреленный в бою.
За народ свой, за страну родную
Отдал жизнь короткую свою.
Когда враги подошли к нему совсем близко, граната словно сама собою взлетела вверх. Раздался взрыв. Это была смерть Шапени. Но и смерть врагов!..
Дядя Петрусь умолк и опустил голову. Некоторое время молчали все.
