И зачем к нему полезла? Я же позавтракать собиралась… но есть не хотелось. И двигаться больше не хотелось. Я просто лежала и дышала в такт вдохам тёмного…
— Тише, не разбуди, — прошептал тёмный.
Мне было холодно одной под одеялом.
— Прости, — отозвался от двери тихий мужской голос. — Ты уверен, что стоит говорить здесь?
В комнате царил мрак. Тёмный ответил:
— Не о чем больше говорить: решение я сейчас не изменю.
— Лучше бы ты занялся достойными.
— Ими могут и должны заниматься Противостоящие, а моим делом могу заняться только я.
Повисло тягостное молчание. Что-то щёлкнуло, я чуть не повернулась взглянуть, но удержалась. Наконец таинственный собеседник попросил:
— Пошли кого-нибудь ещё, как в других случаях.
— Я должен разобраться, в чём тут дело.
— Ты нужен в Дарготе.
Даргот — город-государство, где располагались официальные резиденции мировых магических орденов. Птичка-то у меня точно высокого полёта! «Птичка» возразила:
— Не преувеличивай, всё под контролем.
— Но…
— Хватит спорить, мне ещё вон сколько читать. Иди, отоспись, на тебе лица нет.
— Уж кто бы говорил. Вляпался, как мальчишка…
— И не напоминай, спать иди.
Щёлкнул засов. Подошедший к столу тёмный оказался передо мной, но я не осмелилась приоткрыть глаза. Не решилась плотнее закутаться в совсем не греющее одеяло.
Чирк — веки озарились пламенем свечи. Зашуршали бумаги. Тёмный сходил в маленькую комнатку, что-то положил на стол, переставил стул, уселся.
И стало тихо, только потрескивала свеча да время от времени шелестела бумага, перо.
Прошло довольно много времени, прежде чем подсмотрела: тёмный читал за столом, что-то выписывал…
Закрыла глаза. Шелестящие звуки напоминали часы, проведённые в полудрёме возле работающего Эсина.
Снова приоткрыла глаза: морщась, тёмный потирал правое плечо, перехватил перо левой рукой, сдвинул чернильницу и продолжил несколько неуверенно писать.
Шелестело перо, бумага… тёмный вынимал бумаги из кожаного пенала, раскладывал по стопкам, сворачивал, надписывал… Иногда замирал над каким-нибудь листом и рассеянно запускал пальцы в волосы, постукивал мягким кончиком пера по столу. Выражение лица тёмного при этом оставалось задумчиво-мягким, а Эсин во время работы постоянно хмурился.
Лёжа с закрытыми глазами, я вновь старалась представить, что рядом работает Эсин, но больше не могла: ритм письма, отсутствие гневного шелеста сминаемых страниц, неподвижность тёмного — всё напоминало о том, что рядом другой мужчина…
