— Я хочу тебя, — прошептала, поводя бёдрами. — Давай же.
Он сел между моих ног, гордо демонстрируя своё хозяйство, ожидая реакции. Я шире раздвинула ноги. Его пальцы легко скользнули внутрь меня, и Гур улыбнулся, наконец направил член и стал мучительно медленно проникать внутрь. Я закинула ноги ему на плечи и согнула колени, плавно насаживаясь до упора. Кусая губы, Гур застонал:
— Вот Тьма! Ты такая горячая.
— Двигайся уже, — прорычала я.
Склонившись, Гур упёрся ладонями по бокам моих плеч и осторожно толкнулся, затем смелее, ещё смелее. Он млел от колыхания моих грудей при толчках. И… он сдерживался, растягивая удовольствие, и от этого плескавшиеся от его движений волны жара накатывали протяжно-дразняще, раскаляли, но не грели.
Мы слились в едином ритме, в одном дыхании, он плавно погружался в меня, распирая изнутри, заставляя судорожно всхлипнуть, прежде чем отступить — и снова переполнить. Огонь разливался по мне, кровь вскипала, дыхания не хватало, этот баланс на краю сводил с ума, и я зажмурилась — зажмурилась и представила тёмного, что это он проникает в меня почти болезненно глубоко, горячо, страстно — и сорвалась в лихорадочную дрожь горячего удовольствия.
Продолжая представлять, что это тёмный стягивает с плеч мои ноги, чтобы улечься на меня огромным телом, что это его губы ласкают моё ухо, это он короткими уверенными толчками долбиться в меня, заставляя подвывать от удовольствия и двигаться навстречу, сжиматься на нём от невыносимого возбуждения и истекать соками.
Продолжая воображать, что это его язык проникает в рот, заглушая бешеные вскрики, что из-за него всё внутри горит и испепеляется от вожделения, сминающего тело приступом сладкого одурения.
Представляя, что в его волосы зарываются пальцы, его плечи расцарапываю ногтями, что это он желает, и ему я шепчу: «Ну возьми же меня, возьми», что это он рычит на ухо и кусает, и исступлённо врывается в меня, вбивается, чтобы в судорогах ослепительного блаженства залить семенем.
Что это он целует и целует мои губы, и от его тепла мне так тепло, по коже бегают мурашки.
Что это он покрывает поцелуями моё лицо и бормочет:
— Ты невероятная, ослепительная, ты… ты…
Он целует, облизывает шею и ключицу, сжимает груди, снова загораясь желанием.
Что это тёмный переворачивает меня на живот и целует лопатки, плечи, щекоча влажным горячим членом бёдра.
Что это он, плотно обхватив коленями мои ноги, снова проникает внутрь, уже уверенный, что я выдержу всю силу его страсти.
