Ай да сестренка, ай да молодец!
Таким, как они, нельзя размножаться. Таким, как они, из рождения — сразу в ящик. Иначе даже воздух вокруг пропитывается гнилью.
— Твоя жена дура! Ребенок-то при чем?
— Он тоже Закс.
— Ну да, — безразлично протянула Анна и ушла с кухни.
Три недели спустя
Анна еще спала. Некоторое время он внимательно смотрел на ее лицо, лишенное косметики. Обычное лицо. Таких Ань-Мань-Дунь-Глаш на свете дохрена и больше. Он вцепился в эту. Не отодрать. Пробовал — получалось херово.
Закс протянул руку и убрал волосы с ее лба. Озадаченно нахмурился. Мнимая беззащитность спящей женщины его не трогала. Нет, он просто пытался понять, откуда берется в нем первобытный мужчина, который видит эту конкретную самку, едва она появляется на горизонте, и больше уже не замечает ничего. Гадское чувство. Отступает его вина, отступает его боль, отступают его кошмары. Отступает прошлая жизнь. И он уже — как бы не он, а существо без мыслей и чувств. Все, что он может, это идти на поводу единственного инстинкта. Это как травля. Только здесь он не убивал.
Виктор коротко усмехнулся и поцеловал ее плечо. Она не проснулась. Запустил руку под одеяло, провел ладонью по ее груди, по животу, ниже, устремился к бедрам, скользнул меж ними. Нашел теплое, мягкое, чуть влажное и липкое — ночью в душ ее так и не отпустил, продолжая ласкать податливое тело даже после окончания акта. Пока, в конце концов, не уснули оба. Раздвинул складки, прикоснулся к клитору. Чуть дернул его и, вдавливая, стал массировать круговыми движениями, чувствуя, как сам заводится от того, какая она теплая внутри. Не открывая глаз, Анна слабо улыбнулась. Повела бедрами, раскрываясь шире для его руки, и стала лениво водить ногтями по его спине. Дыхание ее было сонным, тихим и ровным. Он, внимательно наблюдая за ней, двинулся пальцами глубже, коснулся влагалища. Никогда не думал, что у него так сильно развито обоняние. Он чувствовал все. Остаточный аромат ее духов, какими она пользовалась накануне, неуловимый запах ее кожи, вдыхаемый им, когда он скользил губами по ее груди — почти фимиам. Терпковатый запах, исходивший от паха. Просунул палец в нее. Тот легко скользнул внутрь. И стал двигать ладонью — вперед и назад — теперь уже ожидая ее реакции. Она глухо выдохнула. Подалась к его руке, толкнулась в нее и распахнула глаза, встретившись с его взглядом — сейчас темно-серым. У него всегда менялись глаза, когда их затапливало желание. И ее они тянули за собой — в это темно-серое, непроглядное.
