Я поежилась, несмотря на тепло спальни, и была рада, когда Максимус позвал с кухни:
— Ты уже пошевелилась, солнышко? Завтрак готов.
Я улыбнулась от его спокойного тона и поднялась с кровати. Мышцы, особенно бедер и рук, болели от неожиданного использования прошлой ночью. Все остальное было в порядке, боли не было. Я вытащила ноги из-под одеял. Я начала опускать их на пол и замерла. Что-то было не так.
Я подняла одну ногу и посмотрела на подошву ступни. Она была черной от грязи.
Другая нога выглядела так же. Я с тревогой подняла одеяла. Там, где лежали мои ноги, теперь остался след грязи, словно я прогулялась с босыми ногами, а потом забралась в постель, не вымыв их.
Желудок сжался. Прошлая ночь должна была остаться сном. Я не была мокрой. И точно не была мертва.
— Милая?
— Иду, — сказала я, но не смогла убрать дрожь из голоса. Я быстро смела грязь с ткани и заправила постель. Я потерла ноги о серый ковер, радуясь жесткости дешевой поверхности и цвету, что скрывал грязь. Я не могла объяснить, почему, но мне не хотелось, чтобы Максимус знал об этом. Только не сейчас.
Он оставил белый халат поверх моего рюкзака, и я надела его и пошла по квартире.
Новизна квартиры уже не успокаивала меня. Как я могла быть в безопасности, если покидала и это место посреди ночи и уходила на ночные приключения?
— Ты в порядке? Немного бледная, — сказал Максимус, когда я зашла на кухню. Он опустил два ломтика бекона на тарелку яиц и тоста и подвинул ко мне локтем. — Это тебе, солнышко.
— Спасибо, — сказала я как можно добрее. Я взяла тарелку и понюхала. — Я просто немного… устала.
Он кивнул с улыбкой и повернулся, чтобы взять солонку из подставки со специями. И тут я увидела на его лице четыре тонкие царапины, что тянулись от скулы к его рту.
Я сглотнула и впилась в тарелку сильнее, чтобы не уронить.
Он вскинул бровь, а потом застенчиво улыбнулся.
— Да, мое лицо. Говорю тебе, Перри…
— Прости! — воскликнула я, прерывая его. Я опустила тарелку на стойку со стуком и потянулась к его лицу, нежно прижала пальцы к порезам. Ему это шло, придавало еще один слой грубости и загадки, но мне все еще было стыдно. Я не была жестокой, тем более, во время секса.
Он поймал мою ладонь и поцеловал, не сводя взгляда с моего лица. Он не выглядел злым, но мне лучше не становилось.
— Не переживай. Я, наверное, заслужил это.
— Я не пыталась тебя ранить, — сказала я. Но, как только произнесла это, стала сомневаться.
Он пожал плечами и сжал мою ладонь.
