Копание в личных вещах чужого человека было противной частью моей работы, я сам себе казался грязным и поэтому очень быстро закончил эту операцию.
Боже мой, старый Вальполь влюбился! Я это предчувствовал.
Оставив все вещи так, как они и лежали, я закрыл комнату, проследив, когда за стойкой портье никого не было, и повесил ключ на место. Весь обыск длился не более получаса, что, конечно, объясняется моим профессиональным опытом. Однако, невзирая на свою ловкость, я не обнаружил ничего такого, что могло бы стать обвинением Вальполю или ведущей нитью для меня.
После всего этого у меня даже рубашка прилипла к спине. Я быстро сбросил ее и встал под холодный душ. Черт побери, что же мне делать дальше?
На другой день вечером — это было около полуночи — я встретил в баре гостиницы Вальполя. Играл джаз. Американец сидел, подтянув ноги, как разозленная горилла, на высоком табурете, и кажется, уже достаточно пропустил коктейля. Стеклянная поверхность столика, на котором стоял его бокал, отражала зеленоватый свет, который делал его гадкое широкое лицо бледным, как у мертвеца.
— Хелло, мистер Вальполь, как поживаете? — крикнул я ему, и вскочив на соседний табурет, заказал две рюмки коктейля «Устрица прерий».
Кивнув один другому, мы сразу же начали беседу; ему, вероятно, приятно было, попивая, переброситься с кем-нибудь словом — ведь у него на сердце была печаль, я знал об этом.
— Я был бы рад, если бы вы еще раз набрались смелости поехать со мной в Аркотири, — сказал он. — Мои землекопы будут расширять траншею… Выпьете ромашку «Мартини»?.. Бой, два «Мартини»!.. В пятницу я опять поеду туда.
— Если мне не помешают служебные обязанности, то я с большой охотой приму ваше приглашение.
— Надеюсь, что в этот раз я смогу показать вам немного больше, чем кучу мусора. Вы ничего не будете иметь против, если мисс Ругон опять поедет с нами?
— О, нет, наоборот — заверил я его.
Я сказал это, наверно слишком бойко, так как Вальполь бросил на меня пронизывающий взгляд из-под своих густых бровей — тяжелый, испытующий взгляд, в котором скрывалась угроза, его мутно-серые, затуманенные коктейлем глаза словно предупреждали: осторожней, юноша, это не для тебя!
— Мисс Ругон, — сказал он погодя, — необыкновенная женщина. Я знал не одну журналистку, но эта — настоящий талант.
— Я тоже так думаю, — ответил я. — Она пробьет себе дорогу и уже вскоре будет писать для какой-нибудь местной газетенки, типа «Сан-Антонио геральд».
