Акротирский шпион | страница 19
Это произошло в пятницу, семнадцатого августа. Чтобы мои записи имели определенную систему, я теперь чаще буду ставить дату.
Конец недели я следил за помощниками Вальполя. Работа эта была нелегкой, и я пропущу отдельные ее фазы, так как она не дала никаких существенных результатов. Оба турка очень плохо владели английским языком, а сам Вальполь также почти не знал их языка. Жили турки не в «Ледра Палас», а в дешево ночлежке на окраине города. Вальполь использовал их — если не считать ухода за его машиной — только для раскопок. Во всяком случае я имел возможность убедиться в том, что они со своим работодателем никаких тайных связей не поддерживали. Кто же тогда был помощником Вальполя, без которого он никак не мог обойтись, если действительно занимался шпионажем?
В следующий понедельник, около десяти часов утра, убедившись что Вальполь снова куда-то уехал, я тайно проник в его номер. В любой порядочной гостинице это сделать относительно легко, — даже без ведома обслуживающего персонала. Как только горничные закончили уборку, я выбрал удобный момент, незаметно снял ключ с доски, которая висит возле портье, и двинулся наверх. А через двадцать минут мне уже было известно что в роскошном номере Вальполя есть все — от крема для бритья до портативной пишущей машинки, — кроме радиопередатчика.
Я обнаружил там керамические вазы, на которых еще остались следы земли, лампу, покрытую окисью меди, очевидно античную, обломки какого-то барельефа и маленькие бронзовые статуэтки… Я допускал, что Вальполь должен был купит где-то эти вещи и зарыть их в землю, чтобы затем откопать как находку. Неужели он дошел до такого абсурда?
Поскольку я сам не мог определить подлинность этих предметов, то взял очень маленький кусочек барельефа, чтобы отправить его для проверки — сомневаюсь что Вальполь заметил бы отсутствие такой мелочи.
В конце обыска я наткнулся на толстую тетрадь, спрятанную Вальполем на дне закрытого ящичка между шелковыми рубашками; ему наверно и в голову не приходило, что кто-нибудь может найти тетрадь и прочитать записи. Страницам этой тетради он доверил тайну своей любви к мисс Ругон. Между прочим, в своем дневнике, он постоянно называл ее «Гелен».
Меня охватило чувство антипатии к Вальполю. Это были не мечтательные признания влюбленного первокурсника, а достаточно трезвые записи, в которых автор кратко и последовательно рисует разные стадии своей, как он выражается, «фатальной страсти». Мне очень неприятно было просматривать тетрадь, но я ведь должен выполнять свои служебные обязанности.
