— Ага, сказал. Говорю, какое это хорошее слово.
— Верно-верно, хорошее. Да ты отдыхай.
— А вот Илья Андронников какой-то не такой. Скользкий… Будто вытесан из дерева внешне здорового, а внутри гнилушки. Я с ним, дед Нестер, вчера опять поскандалил, — и Благинин рассказал, как это случилось.
Иван ещё спал, когда охотники ушли на промысел. Вместе с ними отправился и Андронников. Дед Нестер проверял на озере выставленные с вечера сети.
Проснувшись, Благинин обратил внимание на полуоткрытую дверь избушки, через которую пробивался сноп солнечных лучей. В просвете между косяками и дверью был виден Андронников. В руках Илья держал большую связку уток. Рядом с ним стояла его жена Настасья, дородная и низенькая женщина в шерстяном полушалке и стёганой фуфайке с подвёрнутыми рукавами. Доносились приглушённые голоса. Благинин прислушался.
— Рыбу я тебе в коробок высыпал, — говорил Илья, — да вот уток штук тридцать. Только смотри не продешеви. Меньше, чем по десятке не отдавай…
— А то ты меня не знаешь, — скороговоркой ответила Настасья. — Слава богу, набила руку-то.
— То-то же!.. Теперь через неделю, раньше и не приезжай. Надо с заданием подтянуть, а то не выполнишь, так вопить будут, что не тем занимаюсь. А так тишь, да гладь, да божья благодать. Да я и сам собираюсь в Вагино, хорошая добыча будет, так увезу.
— Ладно уж… Ну, ни пуха, ни пера, Ильюшенька! — Настасья легко закинула за плечо связку уток и пошла за угол избушки. Через несколько минут до Благинина донёсся скрип отъезжающей телеги.
Илья вошёл в избушку, напевая вполголоса:
На охоту мил ходил,
Лису рыжую убил.
А с моей фигурою
Надо чернобурую…
— Весело получается, — заметил Иван, рассматривая Андронникова, — тишь, да гладь, как ты выразился. Смотри: допрыгаешься…
Илья презрительно посмотрел на бледное лицо Благинина и ответил:
— Закаркал!.. И всегда тебе больше всех надо. На чужих лошадях хочешь в рай въехать, да далеко кулику до Петрова дня.
Иван приподнялся на локтях и, сдерживая дрожь в голосе, отрезал:
— Потому и говорю, что ты не тем занимаешься. Люди стараются для общества, а ты всё себе тянешь. На торгашеских началах работаешь…
Андронников сплюнул на сторону.
— Ты меня, Иван, не агитируй. Учёного учить только портить. План я выполняю, а до остального никому дела нет.
— Ты… — выдохнул из себя Благинин, — ты частник!
— Замолчи!.. О себе больше думай, а на других пальцем не показывай, — Илья с силой рванул дверь и вышел из избушки.
