— Ага, а составлял твоего «Натуралиста» кто? Мы? Или они? Откуда ты знаешь, что они не взломали его и не перепутали съедобные и ядовитые грибы?
— Да ну, ты уже какие-то глупости говоришь, — вмешалась Марина.
— Да? — отец обернулся на нее и остановился, — может, испытание проведем? Давай. Кто будет пробовать — я, ты? Или Лизка?
Марина слегка опешила и не нашлась что сказать. Отец, выждав паузу, хмыкнул и продолжил движение. Сестры несмело поплелись вслед за ним. С каждым шагом их путешествие нравилось Марине все меньше и меньше. Ей было тревожно от того, что ждало их впереди. Кто-то добрый внутри нее говорил ей успокаивающе «Ты же помнишь вчерашний вечер. Все же было хорошо». А кто-то злой говорил ей «Ты же помнишь предыдущие двадцать пять лет. Все же было совсем не хорошо»
— Ты мне вчера не ответил, — твердо начала она, — почему ты убил того человека.
— Я увидел врага рядом со своей дочерью, на моей земле, — спокойно ответил отец, — Что я еще должен был сделать?
— Он мог менять цвет. Если бы он рассказал как, мы могли бы стать одного цвета и перестать стрелять друг в друга.
— Во-первых, нет никакого «цвета». Есть код страны. Система свой-чужой знает с кем мы в состоянии войны, и помечает цели. Ты не можешь так просто взять и сменить код.
— Но он же…
— Не перебивай. У него был модуль-шпион. Это военный модуль, его нельзя просто взять и поставить другому солдату. Не говоря уже о гражданских. Ничем бы тебе этот предатель не помог.
— Предатель, говоришь, да? — разозлилась Марина, — А меня ты заодно почему не пристрелил?
— А у меня родные и близкие добавлены в исключения, — парировал он, — Право добровольца.
— Вот спасибо, позаботился.
— Именно что позаботился. А ты — нет. Вот и прячетесь теперь от дронов, как от чумы.
— Он не собирался причинять мне вред, — гнула свое Марина, — Ты убил человека только потому, что он высветился не таким цветом.
Отец остановился и развернулся к ней, глядя на нее с какой-то… жалостью?
— Ты, дочь, почему-то зациклилась на цвете, — менторским тоном начал он ее наставлять, — Почему ты думаешь, что взлом меняет только код страны, только цвет? Может, провода в твоей голове перепутали, и ты тоже не знаешь где опята ложные, а где — настоящие? Где свои, где чужие? Вложили тебе в голову, что отец плохой, и ты вместо того, чтобы довериться, донимаешь меня какими-то подозрениями?
Он подошел близко — так, что дуло автомата ненароком уперлось ей в руку.
— Ну так как мне поступить, дочь? — спросил он, — Мне меньше всего хочется подставлять своих ребят.
