Вот и первый дом – плоские камни, сложенные друг на друга и скрепленные неким подобием ила. На торчащих из крыши палках сушатся сети. Запах рыбы. Якут – опытный прапорщик, за спиной у которого десятки подобных операций, не рискует. В узкое окно, разбив стекло, он кидает гранату. Осколочную. Сразу, после взрыва, мы врываемся в дом. Каменный стол – дерево в этом районе Кудана редкость, каменные скамейки, печь, на краю которой исходящий паром глиняный горшок. Странно, но уцелел. Женщина и девочка. Мать и ребенок. Судя по вареву – собирались обедать. Тело матери иссечено осколками, возможно, когда упала граната, она наклонилась к ней, ибо больше всего пострадало лицо – сплошное месиво. Девочка еще дышит, но и она не жилец. Красная одежда и лужа крови расползается по полу.
– Давай, – Якут кивает на нее.
Сперва я не понял, что от меня хотят. Помочь? Но здесь нужен медбокс, и то неизвестно, справится ли.
– Давай, она же мучается.
Тогда до меня дошло. И я убил ее. Первого человека в своей жизни.
– Смею предположить, логичнее всего идти вдоль берега, рано или поздно кого-нибудь встретим.
Воспоминания с трудом отпускают меня.
– А вы как думаете, Тадао?
– Да, пошли… куда-нибудь.
2.
СИТА
– Давно хотел спросить, вы же буддист? – спросил Кельвин.
– Ну, да, – в густом тумане Нижнего, даже голоса звучали как-то по особенному глухо.
– И при этом – военный.
Тадао молчал, ожидая продолжения.
– По вашей религии – жизнь священна, как же вы – воин, оправдываете убийства, – на последнем слове голос монаха дрогнул, – ну, для себя.
– Зачем тебе? Твоя религия, да любая, собственно, также не поощряет убийства, а христианство, если не ошибаюсь, еще и против самоубийства. Собрался укокошить кого-то, святой отец, или свести счеты с жизнью?
Голос был полон иронии, но Сита расслышала боль за последней фразой. Теперь, после того, что она узнала в пещере, Сита по-новому смотрела на военного. Особенно, когда он язвил, за каждым словом, ей виделась боль. И желание смерти.
– Нет, нет, что вы… – мешок был судорожно сжат.
– Что ж ты с ним все таскаешься, – Тадао кивнул на ношу монаха, – у тебя там часом не бомба?
Тот побледнел, потом покраснел, потом губы родили едва слышное:
– Нет.
– Тогда что?
– Вы специально уходите от моего вопроса?
Колонна все еще виделась огромной стеной, которая упиралась в далекую громадину Верхнего Города. Людей, как и иных существ, они пока не встретили, возможно, не очень далеко отошли. Тропа вилась между разновеликими камнями, Тадао несколько раз забирался на наиболее высокие, только, чтобы убедиться, что туман по-прежнему ограничивает видимость. Сита попыталась вспомнить хоть один из ужасов, что писали о Нижнем Городе – ничего не пришло в голову. В одном исследователи проявляли единодушие – в Нижний лучше не соваться.
